Глаза выдали Мирзоева. По ним Тимраев понял, что Золотой Инал отлично знает, о чем идет речь.
– Ты… Муса, да что с тобой?! Я вижу, что ты… – кашлянул авторитет и сплюнул в сторону. Он набрал воздуху в грудь и уже приготовился сказать несколько ничего не значащих фраз, чтобы выиграть время.
– Кто тебе…
– Вижу, вспомнил… – спокойно перебил Тимраев, развернулся своим крупным телом и еще раз огляделся по сторонам.
Какой-то зэчок выходил из дверей барака. Слышать, о чем они говорили, случайный свидетель не мог, а вот слишком близко сидящие, почти что в обнимку двое мужчин наверняка привлекли его внимание. Ну что ж, подтвердит потом…
Муса зажал ладонь Мирзоева между колен покрепче, чтоб тот не выдернул ее, и продолжил тихо говорить в ухо соседа:
– А ведь он прав тогда был на все сто процентов, прав, и ты знал об этом – чеченцы людей из-за угла не убивают, тем более безоружных. На русских мне наплевать, но вот тебе нельзя было так опускаться. Нехорошо ты поступил, не по-мужски… Впрочем, какой из тебя мужчина.
Мирзоев был настолько ошарашен, что и не пытался выдернуть свою руку. Но жизнь в заключении быстро учит привыкать ко всяким неожиданностям и немедленно реагировать на них. Золотой Инал уже начал приходить в себя, и его глаза стали решительными и осмысленными. Через секунду последуют его действия, направленные на спасение собственной жизни. Надо было поторапливаться.
– Ты о че… – договорить Золотой Инал не успел.
Тимраев отставил правую ногу в сторону для устойчивости и развернул корпус в сторону. Замах при ударе холодным оружием должен быть очень мощным и усилен весом всего тела, иначе вооруженную руку можно будет заблокировать и отвести в сторону.
Острейшее шило пробило черную полинявшую робу, черную стираную майку (особый шик на зоне – черная запрещенная гражданская одежда, знай авторитета!) и вошло в сердце. Мирзоев умер мгновенно, его тело лишь несколько раз дернулось в конвульсии (Тимраев плотно прижался к нему, ограничивая движения) и, вытянувшись во весь рост, свалилось на лавку.
Убийца недалеко отбросил шило (все равно найдут), снова сунул руку в карман, извлек небольшой металлический предмет размером с небольшую пуговицу и уронил ее на грудь Мирзоева, пробормотав при этом:
– Велели передать…
Затем он встал, отошел от убитого, оглянулся по сторонам, зачем-то вытер руки об штаны и стал ждать.
* * *
Через две недели после описываемых событий «кума» вызвал к себе «хозяин». Никита Петрович не особо был обеспокоен этим вызовом. Отношения двух офицеров были вполне дружескими. Они давно и успешно служили вместе, договариваясь и приходя к соглашению в решении некоторых щекотливых вопросов.