Методично вколачивая пули в край обрыва, от попадания которых ощутимо содрогалась земля, пулеметчик заставил боевиков откатиться на безопасное для них расстояние. От этого оружия не спрячешься, а погибать, молодецки подставляя грудь под пули неверных, чеченцам не хотелось.
Тут же оценив ситуацию, кто-то из офицеров дал команду, и оставшиеся в живых люди начали выскакивать из обстреливаемой зоны и скрываться за скалами на повороте. бэтээр столкнул поврежденную технику в речку, и два уцелевших «Урала» быстро выкатились за пределы котловины… А мы остались.
Весь бой занял минут пять, а то и меньше, я очнулся только тогда, когда внезапно все перестали стрелять. Уши заложило, и я с недоумением закрутил головой, когда наступила тишина. В сотне метров от нас догорал грузовик, осевший на пробитые колеса. Еще две дымившиеся машины с распахнутыми дверцами стояли дальше. На развороченной земле, перемешанной с травой и ветками, лежали трупы и тяжелораненые. Свежий ветерок, дувший по ущелью снизу, быстро уносил вонь сгоревшего пороха.
То, что наши ушли, я понял не сразу. А когда сообразил, то растерянно оглянулся назад в поисках своего невольного напарника. Его очереди во время боя постоянно оглушали меня и сбивали с прицела. Только тот, у которого над ухом хоть раз выстрелил автомат, поймет меня. Но тем не менее я быстро приноровился к этому грохоту, от которого, казалось, лопались барабанные перепонки, и несколько раз, как мне показалось, удачно выстрелил и попал. Нашу небольшую мобильную группу не заметили во время этого короткого боя, все внимание боевиков было привлечено к основной массе солдат, которые отстреливались на противоположном конце котловины.
– Что?! – сзади крикнул мне парень в камуфляже. Я резко обернулся, посмотрел в его сумасшедшие и пока еще ничего не понимающие глаза, быстро обнял его шею левой рукой, притянул к себе и проговорил ему прямо в ухо:
– Наши ушли! А мы остались! А теперь тихо!
Тут надо отдать ему должное. Он моментально оценил ситуацию, челюсти его сжались, глаза сузились, и он невольно посмотрел вверх, на скалы, чтобы перейти от состояния человека, который пять минут назад находился среди полусотни вооруженных людей, причем своих вооруженных людей, к состоянию партизана в тылу врага, со всеми вытекающими отсюда последствиями и сложностями – на это должно уйти некоторое время. Но у нас его не было.
Спецназовец (скорее всего, как подумалось мне, уж очень уверенно он держал оружие и хорошо двигался именно с оружием, что выдавало долгие тренировки с ним) опустился на корточки, быстро отсоединил автоматный рожок с патронами, рывком вытащил из кармашка разгрузки другой и вставил его в автомат. На все это у него ушло три секунды. Я бы копался дольше. Парень молча поднялся и тихо сказал мне: