Разве же мог я, комсомолец, быть в стороне от общей борьбы народа?..
И вот еду среди мешочников. Эти дядьки, конечно, не догадываются, что рядом с ними не просто хлопец в синей косоворотке, а сотрудник ЧК. С августа 1920 года меня зачислили помощником оперативного уполномоченного. Ходил я не в форме, и знали меня лишь руководители отдела дорожно-транспортной чрезвычайной комиссии Федор Максимович Платонов и Семен Григорьевич Леонов…
А поезд меж тем отстукивал стыки. За окнами то яворы, как штыки, выставленные в небо, то цепочка белых мазанок, заваленных зеленью садов. В раскрытые окна врывается жаркий ветер и с ним — запахи созревших нив, огородов, груш и яблонь.
По тесному, заставленному ящиками и мешками коридору пробирались два мальчика. Беловолосый, в веснушках, с облупившимся носом паренек проталкивался первым. А худой, с копной нечесаных волос и зверковатыми глазами держался за его руку.
— Вурки! — крикнул бритоголовый селянин, прижимая к животу торбу.
— Вертай обратно! — орал с верхней полки красноносый парень с выпуклыми глазами и грозил волосатым кулаком.
Мальчишек, наверное, не раз встречали подобным образом — они сосредоточенно двигались меж узлов к двери. Их задержал Васильев.
— Далеко, братцы?
— Пусти! — Веснушчатый вырвал свою руку.
Фисюненко проснулся и улыбался из-под брыля.
— Есть хочешь, Миша?
— Я не Миша.
— Ну, значит, Гриша.
— Он Сашка! — сказал мальчик с нечесаными волосами.
Вдвоем они старались поскорее выбраться из тесного круга людей.
Фисюненко подал Саше кусок лепешки, а бритоголовый селянин — краюху хлеба.
— Эх, мальцы! Жить бы с мамкой да пить парное молочко. — Васильев глубоко вздохнул, оглядывая теплым взглядом мальчиков.
— Облава! Бежим, Вася! — Сашка кинулся к выходу. За ним его приятель.
В нашем купе заволновались, увидев у входа красноармейца и носатого мужчину в железнодорожной форме, спрашивающего документы.
Бритоголовый хуторянин задвинул что-то подальше на полку и закрыл глаза, будто бы крепко спал. Патлатый парень с выпуклыми глазами и красным носом шмыгнул к двери, сердито ругаясь:
— Комиссары треклятые!
— Документики, граждане! — К нам заглянул носатый. Глаза острые, обшаривающие. Кустистые брови вразлет. Голос привычно нагловатый. Повертев в руках мою справку с неясной фиолетовой печатью, носатый подозрительно оглядел меня:
— Куда следуете, гражданин?
Сзади меня тотчас очутился красноармеец с винтовкой. Отвечаю заранее заученное: хочу устроиться на работу. Родители умерли, а родственников растерял. Жить же надо.
— Кажуть, в Пологах есть вакансии…