Наша летучка остановилась на перегоне, недалеко от станции Нижнеднепровск, в глухом месте. Ни огонька, ни голоса — лишь наши осторожные шаги по сыпучему песку.
Вдоль полотна железной дороги темнел рабочий поселок Амур-Пески. Тут селились зажиточные крестьяне, приторговывавшие овощами и картофелем на городских базарах. Скрывались тут и опасные преступники — узкие левады, заросли колючих кустарников и зыбучие пески были их верными помощниками.
Иосиф Зеликман постучался в первый дом поселка. Спросонья хозяин долго не мог понять чего нам надо.
— Мухин? Це який Мухин? Пришлый, чи шо? Та вид краю пята хатка… три виконця на вулыцю. Верба в садочке. А що вин наробыв?..
— Хозяин хаты кто? — допытывался Иосиф.
— Та вин сам. Хозяин — Опанас Муха, чи як його…
Привлекая Мухина к работе в ЧК, руководство не знало, что он домовладелец. Тогда биографические данные мало занимали нас. Лишь перед операцией Платонов сказал, что якобы Мухин из кулацкой семьи. Но всё это требовало проверки.
В предутренней мгле отыскали вербу в садике и три окна на улицу. Окружили усадьбу. Из хаты пробивался свет.
Мы с Зеликманом проникли во двор, подобрались к окну. Каганец освещал небольшую кухню. За столом сидел Мухин и ел с жадностью, ворочая мощными челюстями, как жерновами.
— Громов, давай! — распорядился Морозов.
Насторожились. За плетнем звякнуло оружие. У каждого окна — боец. Мухин встрепенулся, заслышав шаги и стук у дверей:
— Хто?
— Срочно в ЧК! — отозвался я, громко топоча и вытирая сапоги на крыльце. — Открой, Мухин, промок насквозь.
Нам было видно, как Мухин постоял в нерешительности, почесывая заросшую волосами грудь и морща мясистый нос.
— Зараз. Почекай трохи! — И скрылся в темной комнате.
Вышел оттуда с маузером в руке. Бросился к окну. Мы отпрянули. Мухин приник к стеклу, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Успокоившись, распахнул дверь в сени и загремел засовами.
— Зайди!
Морозов и Зеликман отстранили хозяина, врываясь в дом.
— Чого цэ вы?
— Оружие! — Морозов отобрал у Мухина маузер.
— Кто в доме?
— Жинка… А що случилось?
— Почему вы не спите?
— Привык рано вставать. На работу далеко — пока доберешься. Сами, мабуть, шкутыльгали по пескам, будь воны прокляты!
— Ночевали дома? — прервал его Зеликман.
Кутаясь в старый пуховый платок и щуря заспанные глаза, к нам вышла жена Мухина. Позевывая, с удивлением уставилась на нас, мокрых, грязных, вооруженных.
— Погода на сон наводит, товарищи начальники.
Мы как-то опешили: все объяснилось естественно.
На меня товарищи поглядывали вопросительно: а если ошибся?.. И сам я почувствовал себя неловко.