Видимо, копы пришли в его дом с постановлением на арест. Отец провел их к нему в комнату, и там они нашли его, распростертого на кровати. Когда полицейские волокли Джона из дома, наручники больно врезались в кожу на запястьях. На лужайке он снова отключился.
Очнувшись в больнице, он почувствовал во рту уже привычный вкус активированного угля. Только на этот раз, когда он попробовал поднять руку, чтобы вытереть лицо, что-то громко звякнуло о металлическую раму койки. Он опустил взгляд на свое запястье и увидел, что прикован к кровати наручниками.
У дверей сидел коп и читал газету. Он хмуро взглянул на Джона.
— Проснулся?
— Да, — сказал Джон и снова заснул.
Когда он пришел в себя в следующий раз, в палате находилась мама. Господи, выглядела она просто ужасно! Джон задумался, сколько же он проспал, поскольку по Эмили казалось, что прошло уже лет двадцать с того момента, когда он взобрался по лестнице к себе в комнату, тихонько включил на стереосистеме группу «Харт» и принял целую горсть маленьких белых таблеток, которые принес ему кузен.
— Малыш, — сказала она, вытирая ему лоб, — ты в порядке?
Его язык завалился назад, перекрывая горло, а грудь болела так, словно ему трамбовали ребра кувалдой. Как ему вообще удавалось дышать все это время?
— Ты поправишься, — сказала она. — Это какая-то ошибка.
Но никакой ошибки не было — по крайней мере, с точки зрения полиции. Где-то через час пришел окружной прокурор, рядом с которым стоял Пол Финни и сверлил Джона взглядом так, будто был готов броситься на него и придушить здесь же, на больничной койке. Коп, видимо, тоже заметил это, потому что на всякий случай встал вплотную к мистеру Финни, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
Прокурор представился:
— Меня зовут Лиль Андерс. Это шеф полиции Гарольд Уоллер.
Коп рядом с мистером Финни держал в руках лист бумаги.
Он заглянул в него и прокашлялся, словно приготовился читать речь.
Джон посмотрел на маму.
— Все в порядке, малыш, — сказала она.
— Джонатан Уинстон Шелли, — начал Уоллер, — я арестовываю вас за изнасилование и убийство Мэри Элис Финни.
Уши Джона воспринимали происходящее так, будто он находился под водой. Губы Уоллера двигались, он что-то говорил, но Джон не мог его понять.
Наконец Лиль Андерс наклонился и щелкнул пальцами у Джона перед глазами.
— Ты понимаешь, что происходит, сынок?
— Нет, — сказал Джон. — Я ничего не…
— Не говори ничего, — вмешалась мать, прижав пальцы к его губам. Эмили Шелли, попечитель школьного родительского комитета, воспитатель младшей дружины бойскаутов, мастерица выпекать шоколадное печенье и придумывать костюмы для Хэллоуина, выпрямилась и обратилась к трем мужчинам в комнате: — У вас все?