Солнце багряным диском висело на горизонте, когда они подъехали к гостинице и поднялись наверх. Рэнд помог Розали снять мантилью, и она отошла к окну, глядя на пышное зарево заката.
– Ты, конечно, предполагал, что мне будет интересно узнать эту новость.
– Позднее я непременно рассказал бы тебе об этом.
– Пойми, я не дитя, и ты не должен оберегать меня от потрясений. – Голос ее задрожал. – Да, я не дитя, хотя и веду себя порой абсолютно несерьезно.
– Ты не…
– Я знаю, – перебила она его, вспыхнув от стыда. – Я возложила всю ответственность на тебя, а у тебя и так забот хватает. Я поехала с тобой, чтобы избежать необходимости самой принимать трудные решения, и, что еще хуже, я хотела воспользоваться твоим раскаянием. Я не должна была делать этого. Я сама способна найти себе работу. Мне не нужны твоя помощь и твое покровительство – Я не позволю тебе уйти вот так, – прервал ее Рэнд. – Вини себя сколько хочешь, Рози, но я не отпущу тебя.
– Все равно я сама должна была заботиться о себе, – упрямо повторила она. – Просто тогда мне было гораздо удобнее предоставить тебе за все отвечать, Я ненавидела тебя.
– А теперь? – спросил вдруг Рэнд, наблюдая, как она медленно отошла от окна.
Розали не ожидала такого вопроса. Значит, он ничего не заметил, значит, она смогла скрыть свои настоящие чувства! Она поймала на себе выжидательный взгляд Рэнда.
– Теперь? – смущенно переспросила Розали. – Нет, конечно, ненависти уже нет. Одно дело – сердиться на кого-то и совсем другое.
Она подошла к небольшому столику и провела рукой по его гладкой поверхности.
– Нет, только не ненависть. Как ты такое мог подумать?
Рэнд вдруг приблизился к ней.
– А как же тогда.., тот первый раз?
– Казалось, он хотел во что бы то ни стало пробудить в ней ненависть к себе.
– Я предпочитаю думать, что прошлой ночью все было впервые.
Сказав эти слова, Розали, сама того не ведая, затронула самые чувствительные струны в душе Рэнда. Опустив глаза, он молча боролся с захватившими его переживаниями. Никогда в жизни никто еще не простил ему ни одной нанесенной им обиды, не важно, была ли она большой или маленькой. Поэтому он заранее не заботился ни о чьем прощении, тем более что гордость не позволяла ему унижаться до этого.
– Рэнд, – позвала Розали, все еще не глядя на него.
– Да? – спокойно отозвался он.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что я единственная?
Последовало долгое молчание. Розали с замиранием сердца ждала ответа.
– Ты достойна человека с незапятнанным прошлым, безупречного, чистого.
Розали задумалась. Да, когда-то она мечтала о благородном рыцаре, который полюбит ее крепко и навсегда, но, теперь все, что ей было нужно, сосредоточилось в Рэнде, только в нем одном, с его порочным прошлым, с его очарованием, силой, с его краткими вспышками горького отчаяния и стихийной страстью. Она предпочла бы его любому, а тем более какому-нибудь неопытному юнцу.