В их общей воображаемой реальности он доверчиво, как детсадовец, протянул ей ладонь для знакомства, а она тут же откусила ему руку по самое плечо, сама испуганно заглядывая в глаза, даже не подозревая, что лишает еще и рук. Но ему хотелось научиться терпению, не оттолкнуть, поэтому он готов был подождать. Располагал для этого всем: временем, желанием, любопытством, граничившим и борющимся с приобретенной, ранящей осторожностью. Уже потом, гораздо позже его осенило, что нашел наконец то, что искал. По капле отвоевывая взаимность, он предложил ей быть настоящей, той, которую в ней мельком рассмотрел, но она испугалась и бросилась наутек. А он уже не хотел и не мог получать меньше любви.
Любовь — это ты. Произносящий «я тебя люблю» кричит до хрипоты «дай ее мне». И оказывается, что стоят два попрошайки с протянутыми руками. Когда любят, то понимают и принимают все, что хочет партнер, в чем он нуждается, и это оказывается в твоем списке на первом месте, точно так же, как все твои желания и потребности стоят на первом месте в другом. И так каждый день. Вот какая она настоящая. И больше ничего. Все остальное — что-то иное.
Пока они переписывались и созванивались, Глеб казался Соне безынициативным, не назначал встреч, не рассматривал и не предлагал их в будущем. Это чуть-чуть тяготило. Они могли часами говорить по телефону, переписываться и… ничего. Приятным, притягательным тембром отзывалось в ней странное многообещание. Как будто когда-то где-то они уже встречались, а потом надолго расстались, ровно настолько, чтобы хватило времени забыть друг друга. Она вслушивалась в произносимые им слова, и ее не покидало чувство, что все это ей уже кто-то говорил. Так ли это важно, кто, где и когда?
Итак, Софья появилась. Из миллионов вариантов выбран один. Если не предпринимать никаких попыток, то, согласно теории, другой начнет действовать первым. Через некоторое время Соня действительно начала настаивать на встрече. После того как он проигнорировал намеки, она успокоилась и сообщила: «Мы можем увидеться, когда ты этого действительно захочешь». Именно свободное решение, как она считала позднее, явилось первым ее толчком навести с ним мосты. При всех других обстоятельствах она бы отказалась от встречи.
— Теоретически, можно, — подтвердил он.
Ей показалось, что он насторожился. Почему? Она не могла этого понять. Ее разбирало любопытство и не оставляло желание получить ответ. И еще снился странный сон. Уже несколько раз один и тот же. Мужчина, лица не видно, наклоняется и целует ее по-отечески в лоб. Видны только его очертания. Они приятны глазу, рост где-то… за метр восемьдесят, плотный, плечистый, с развитой мускулатурой, не грузный и небесформенный. В другом сне, кстати, с четверга на пятницу, он спасает ее, когда она тонет в водовороте, выпав из перевернувшейся лодки. Быстрый мутный поток грязно-желтой реки закручивает ее в себя, нечем дышать, уши заложены, в горле стоит вода… И голос. Голос, который звучал в ее голове, тот самый, который она слышит теперь в телефонной трубке.