— А зачем? Зачем нужно что-то доказывать, если они уверены в своей правоте? Настоящая истина не нуждается в подтверждении! Та же истина, что ищет себе подтверждения, что пытается переманить на свою сторону побольше союзников, насквозь фальшива, она истиной и не является. Поэтому послушайте моего совета: не реагируйте слишком бурно на то, что кажется вам неправильным! Этим вы и себе, и другим докажете правоту собственного мнения. Вы не обращали внимания на такой факт, что наибольшее порицание в глазах толпы получают именно те грехи, которые между них самих наименее распространены. Не самые страшные, не самые вредные, а самые… странные, самые непривычные.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду вот что. Для примера предположим, что задержаны два преступника. Один ограбил и убил человека, второй сварил в котле живого кота. Как вы думаете, какой из них вызовет большую злость в глазах толпы?
Герцог пожал плечами.
— Ну так я вам скажу, что второй. В лучшем случае, их осудят одинаково.
— Почему вы так думаете?
— Потому что я знаю людей! Потому что подобные вещи мне приходилось наблюдать собственными глазами, — графиня нахмурилась. — Человека больше всего страшит неизвестное. Закройте его в темной комнате, предупредив, что где-то там, во мраке, затаилась ядовитая змея. Он начнет придумывать способы борьбы, будет вспоминать, как можно избежать укуса, станет прислушиваться, зная, какой звук издает змея при движении. Ему будет страшно, но он будет бороться противник ему хорошо известен. А закройте человека в такой же комнате, но про змею ничего не говорите. Намекните только, что там скрывается что-то ужасное. И через пять минут человек умрет от страха, не выдержав напряжения. Не выдержав неизвестности.
— А причем тут вышеупомянутые преступники? — спросил герцог.
— Ну как же! Аналогия, по-моему, вполне понятна. В первом случае рядовой обыватель судит так: преступник убил, чтобы ограбить. Мог бы я поступить так же? В принципе, да, по крайней мере, преступника можно понять. А вот что касается кота… Непонятно, зачем его нужно было истязать? Непонятно, а поэтому страшно. И сквозь страх сквозит зависть — вот на такой поступок рядовой обыватель вряд ли смог бы пойти.
— Вы полагаете, что человеком руководит только страх и зависть?
— Вообще-то человеком руководит лишь одно чувство — эгоизм. А уж все остальные проистекают из него.
Герцог поднял брови.
— Я, кажется, опять вас шокирую? — кокетливо спросила графиня, присаживаясь на скамейку.
— Признаться, да. Не ожидал я таких речей, тем более от вас.