Альцест ступил в плохо освещенный коридор. Нашарил в кармане ключ, отпер дверь. В комнате, конечно, было темно. Альцест положил охапку зверобоя на стол и хотел зажечь свечу.
— Что-то ищете, господин лекарь? — раздался вкрадчивый голос.
Альцест вздрогнул.
— Кто здесь? — спросил он, медленно выговаривая слова.
Неожиданно комната озарилась светом.
Из-за книжного шкафа вышли три человеческие фигуры.
— Добрый вечер, господин лекарь! — сказал Лука.
В руках у него был фонарь.
Петр подошел к двери, плотно прикрыл ее и задвинул засов.
— Вечер добрый, — внешне спокойно ответил Альцест и снял с плеча сумку.
— Стоп-стоп! — вдруг сказал Иоанн, принимая у него сумку.
Альцест почувствовал, как на сердце опускается тяжесть. Нехорошее предчувствие заскребло ему душу. Он хотел что-то спросить, но понял, что это бесполезно и лишь тяжело выдохнул.
— Да, господин, лекарь, — сказал Петр без улыбки, — ознакомились мы с вашими сочинениями…
Альцест все понял. Теперь он стоял и не скрывая презрения смотрел на монахов. — Надо вам сказать, очень занимательно написано, — продолжал Петр, особенно мне понравилось упоминание о «Падшем Ангеле». Эта книга как нельзя более подходит к теперешней ситуации. «И было у него все: и крылья ангельские, и лик светлый, и любовь Господня. Но обуяла его и завладела душой гордыня непомерная…» Помните, господин лекарь?
Альцест пристально смотрел на Петра.
— Мне жаль вас, — сказал он. — Настанет день, когда вы проклянете себя за свершенные злодеяния, но будет поздно. Не поможет вам тогда ни ваша вера, ни ваш фанатизм. Поверьте мне такой день настанет…
— Ну-ну, господин лекарь, — грубо сказал Иоанн, доставая веревку. — Для вас такой день уже наступил. Давайте руки, и без шуток!
Альцест протянул руки и Иоанн туго связал их. Петр молча открыл дверь.
— Иди, — тихо сказал он Альцесту.
Лука с фонарем в руках вышел первым, за ним Альцест и Иоанн. Они двинулись по коридору к лестнице, ведущей в подвал. Петр не пошел за ними, он должен был идти к отцу Люцеру.
Возле самой лестницы Альцест остановился, посмотрел вниз и побледнел. Увидев, что Петр еще не ушел, он с трудом проглотил подступивший к горлу комок и хрипло крикнул, глядя на Петра:
— Такой день настанет!