— Кстати, ведь вы, товарищ председатель, местный житель. Всю жизнь живете в этом крае. Скажите, откуда родом Кара-Сакал?
— Откуда нам знать? — пожал плечами председатель. — Кара-Сакал совсем не из Ферганской долины родом. Разве красный командир не знает, что Кара-Сакал пришел с Курширматом из Каратегина?
— Слышал я и эту сказку, — усмехнулся Кольчугин. — А может быть, Кара-Сакал, как и Курширмат, происходит из ходжей шахимарданского святилища, из потомков Али Шахимардана?
— Откуда нам знать об этом, товарищ красный командир? — снова пожал плечами Абдусалямбек. — Мы, мирные крестьяне, во всем согласные с Советской властью, а война — это дело воинов ислама и ваше.
Данило Кольчугин искоса, не поворачивая головы, взглянул на своего помощника. Нияз Кадыров с недоброй усмешкой внимательно наблюдал за Абдусалямбеком, невозмутимо рассматривавшим цветок.
— Вы должны помочь нам поймать этого бандита, — сказал Кольчугин. — Он скрывается у кого-то из ваших соседей.
Несколько минут тянулось молчание. Наконец председатель Совета положил розу на ковер и, посмотрев прямо в лицо Кольчугина холодным, безучастным взглядом, ответил:
— Как мы его можем поймать, храбрый русский командир? Он один, но хорошо вооружен и притом закаленный воин. А мы? Мы мирные жители, и хотя в нашем селении много мужчин, но они безоружны и трусливы. Мы ничего не можем…
Тут Абдусалямбек услышал шум шагов, покосился на подходившую к чайхане новую группу людей, нахмурился и умолк, не окончив фразы.
Так же, как и в первом случае, впереди шагал вожак, а за ним шли остальные.
Вожаком был пожилой узбек, высокий и костлявый. Несмотря на чрезвычайную худобу, он не походил на хворого или малосильного: шагал широко, ноги ставил твердо. Из-под косматых, нависших бровей на командиров оценивающе смотрели глаза уверенного в себе человека.
Оборванные рукава серой бязевой рубахи открывали длинные руки с набухшими жилами и тугими желваками мускулов. Широкие штаны из мешковины, покрытые множеством заплат, довершали его костюм.
Человек был бос, но равнодушно ставил ноги в раскаленную солнцем пыль.
Спутники его были одеты не лучше, и кожа их была так же черна от загара, а тела худы.
— Кто это? — негромко, почти не разжимая губ, спросил Кольчугин у Абдусалямбека.
Тот поднял голову, посмотрел на подходивших к чайхане людей и в его безучастных глазах сразу же зажглись огоньки ненависти. Ничего не ответив, Абдусалямбек пренебрежительно махнул рукой.
— Здравствуй, командир! — с трудом выговаривая непривычные русские слова, заговорил подошедший, и первый протянул руку сначала Кольчугину, а затем Ниязу Кадырову. На Абдусалямбека и членов Совета он не обратил никакого внимания.