2
Стельцовская лыжня довела Сашку Овчинникова и капитана Дементьева до «Лихого привета» и здесь оборвалась у самых ворот трактира. На подворье оказался один дед Павел. От него Сашка выведал, что ночные гости с хозяевами трактира подались за Волгу, а Марфа — за ними следом, тоже с каким-то спутником. На лыжах пришел, отсюда с Марфой на лошади поехал…
— Опоздали мы с тобой, — сказал Дементьев. — Вострят лыжи! Теперь за любым деревом может быть засада. Снимут пулей с коня почище, чем летом с мостика.
— Знать бы броды через болото! Я бы прямо к ясенским скитам махнул, Антонину выручать. Стельцов, верно, за нею и поехал.
Всадники пересекли Волгу. Начался левобережный лес. Конники очутились перед развилкой: один санный след ушел вправо на Козлиху, другой резко свернул на запад.
— Вот тут и гадай! Выходит, Стельцов и Марфа ехали на разных подводах и здесь расстались? Обязательно надо оба следа проверить. Езжайте вы налево, мимо хуторка рыбачьего, а я прямо возьму.
И Сашка остался один на один с Глухим бором; неведомыми засадами, лесной тишиной и тайной своей тревогой за Антонину-Анастасию. Ехал он явно по маршруту Стельцова — в одном месте, желая оглядеться с холма, тот становился на лыжи: стало быть, взял с собою для предстоящего зимнего марша…
Что это? Пулеметная очередь? Опять… Несколько винтовочных выстрелов. Нарастающий свист, отдаленный треск и удар, будто большое дерево повалили. Значит, одна из групп уже ведет бой где-то на болоте или в Заболотье?.. Легкий треск авиационного мотора. Это обещанная воздушная разведка. Сашка помнит, что у Шанина и Петрова аэропланы разные, отличить их друг от друга он не умеет, но одно помнит твердо: комиссар Шанин летит один, комэск Петров — с бортстрелком. Шанинский же летнаб Ильин повел яшемскую группу в обход скитов.
Вот и самолет-разведчик! Высоко забрался, делает круг, снижается над болотом… Не подбит ли второй?
Последние три версты Сашка ехал крупной рысью.
— Мелколесье расступилось, открылся край болота… А по его целине…
Всадники! Как раз посредине переправы, двое, друг другу вслед, на Сашкиных донцах. Позади обоих конников трусят на крупе крестьянской лошади два седока: это Степан и Артамон.
Долой с коня!
Вмиг укрыть его в частом ельничке! Сам Сашка Овчинников должен быть неприметен для противника — светлый полушубок и барашковая шапка. Он прячется в заиндевелых береговых зарослях.
В сотне шагов от берега, в болотной проталине, раскинул крылья подбитый самолет. Стойки колес ушли в болотную жижу, нос уткнулся в кочку, видна красная лопасть погнутого винта. Хвост задран, а в кабине откинулся назад сам пилот. Чуть белеет его лицо в вырезе шлема. Задняя, вторая кабина — пуста. Значит, подбит не «Фарман-30» Петрова, а шанинский «сопвич». Сашка помнит эти названия, гордится тем, что знает такие слова, но… смысла их еще не разумеет…