Ломти, описывая дуги, летели и летели через борт. Десятки рук рванулись к хлебу. Стали раздаваться жалобные крики. Людям было невыносимо видеть, как ломти валились в лужи, нечистоты.
Полетаев сумел поймать два. Вот почему Ольга и Тоня получили по ломтю. Обе девушки никогда не узнали, что самому помвоенкома хлеба не досталось. Ведь в доме Зборовичей напекли для банкета не так-то много, а к городским пекарям никто и не подумал обратиться.
Лодка с пьяными благотворителями повернула и стала отдаляться. Кто-то крикнул вслед с баржи:
— Напрасно изволили побеспокоить себя, сударыня!
2
Еще три дня спустя нежданный ночной гость принес в особняк Зборовичей страшную весть…
Капитан Павел Георгиевич Зуров, единственный сын полковника, бежал утром 8 июля в Рыбинске из чекистского окружения. Вместе с прочими участниками рыбинского дела капитан Павел Зуров в ту ночь находился на подступах к рыбинскому гарнизонному складу. Но мятежным офицерам захват склада не Удался: все они, во главе с капитаном Смирновым, угодили в ловушку, расставленную чекистами. Выбраться удалось немногим, остальные погибли. В числе бежавших был Павел Зуров. 15 июля он перешел ярославский фронт на заволжском участке, долго ждал переправы из Твериц, поглядывая на очертания родного дома на Волжской набережной, и, наконец, предстал перед членами семейства Зборович.
— Значит, пан капитан утверждает, что в Рыбинске мы не имели никакого успеха? — дивился полненький пан Здислав, взирая спросонья на ночного пришельца. Хозяин дома таращил близорукие глаза на капитана, которого прежде в лицо не видел. — Ведь мы тут слышали совсем другое…
Павел Зуров был офицером 12-й армии, недавно расформированной в Ярославской губернии. Генерал-квартирмейстер 12-й армии, светлейший князь Голицын, держал капитана в составе собственной свиты, а затем помог устроиться в рыбинском интендантстве. Капитан точно знал все огромные запасы военного снаряжения на рыбинских складах: миллион артиллерийских снарядов всех калибров, десятки миллионов патронов, пулеметы, орудия, винтовки — в образцовой сохранности. Провал рыбинской операции путал все карты заговорщиков.
— Слушайте, пан капитан, — опасливо вопрошал гостя Здислав Зборович. — А как же французы? Мы не можем понять, почему так задерживается их экспедиционный корпус. Ведь Волжский мост был наш до 12 июля, теперь он снова будет стоить тяжелых жертв. Не вплавь же переправятся к нам союзники через Волгу? Сколько английских и французских транспортов уже в Архангельске?
По пути из Заволжья в город капитан успел убедиться, что и здесь, в белом Ярославле, дела обстоят плачевно. Станции Филино и Урочь отбиты у повстанцев, весь участок за Волгой под угрозой. Главные силы держатся на небольшом, хотя и сильно укрепленном треугольнике между Волгой, Которослью и городским валом. Стороны этого треугольника едва ли достигают трех верст. Внутри оборонительного участка сгорели все деревянные строения, нет целого дома, валяются неубранные тела, бродят среди развалин раненые и больные жители. Есть случаи холеры. Патронов — на неделю. Артиллерии уже нет.