Джем присвистнул и рассмеялся.
— Зачем же ты ему наврала?
— Мне показалось, что так будет лучше, — ответила Мэри. — Если бы у меня было время подумать, я бы наверняка сказала ему правду: вам же нечего скрывать, не так ли?
— Да ничего такого, пожалуй, — согласился Джем, — кроме той вороной лошади, что ты видела у ручья, — она принадлежит ему. Еще на прошлой неделе она была серой. Она обошлась сквайру в целое состояние. Мне удастся выручить за нее несколько фунтов в Ланстоне, если повезет. Хочешь взглянуть на нее?
Они вышли из дому. Мэри, вытирая руки о фартук, задержалась у двери, а Джем пошел к лошадям. Дом стоял на склоне холма, над ручьем Уитси-Брук, который извивался по долине и скрывался за холмами. За домом простиралось болото Двенадцати Мертвецов.
Раздался стук копыт и громкий возглас — из-за угла вышел Джем Мерлин, ведя вороную кобылу.
— Вот эту лошадку я хотел тебе показать, — сказал он. — Она бы тебе подошла, — сквайр вырастил ее для своей жены. Эта кобыла отправится на рынок в Ланстон, барышники за нее сразу ухватятся.
Джем сорвал травинку и принялся жевать ее.
— А что ожидал найти в «Джамайке-Инн» мистер Бассет? — спросил он.
Мэри посмотрела ему в глаза.
— Вам это лучше знать.
— А ты много знаешь? — спросил он неожиданно, отбрасывая травинку.
Мэри пожала плечами.
— Я пришла сюда не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы. С меня достаточно мистера Бассета.
— Джо повезло, что барахло успели вывезти, — невозмутимо продолжал Джем, — я ему говорил на прошлой неделе, что он ходит по самому краю. Поймать его — дело времени.
Мэри ничего не сказала. Если Джем думал, что на нее произведет впечатление его откровенность, то он очень ошибался.
— У тебя, наверное, хороший обзор из окна. Скажи честно, тебя разбудили в ту ночь?
— Откуда вы знаете, где моя комната?
Он рассмеялся и сорвал еще одну травинку.
— Окно над крыльцом было распахнуто настежь в то утро, когда я приезжал к вам. Я никогда прежде не видел в «Джамайке-Инн» раскрытых окон.
Объяснение было правдоподобным, но не настолько, чтобы успокоить Мэри. Ужасное подозрение закралось ей в голову. Уж не Джем ли прятался в пустой комнате для гостей в ту субботнюю ночь?
— Ну, что же ты молчишь? — не отставал он. — Ты что, решила, будто я пойду к брату и скажу: «Слушай, твоя племянница распускает язык»? Черт возьми, Мэри, ты ведь не дурочка и не слепая. Даже ребенок почуял бы неладное, проживи он месяц в «Джамайке-Инн».
— Что вы хотите этим сказать? И какая вам разница, сколько мне известно? Все, о чем я думаю, — это забрать мою тетю оттуда. Понадобится какое-то время, чтобы убедить ее, и мне приходится быть терпеливой. Что касается вашего брата, то я желаю ему скорее упиться до смерти.