И тут мать лещиха наглядно показала это детям. Когда она оторвала полчервя и натянула леску, рыболов, разумеется, подсек, взмахнул удилищем и напрасно.
- Поздно!… - ругал себя рыболов и взволнованно рассказывал соседям, что это был сазан, непременно сазан!…
И стал ругать рыб: - Это воровское племя, человек и прикурить не может, сорвут червя, и след простыл…
- В этом разиня прав, - согласилась мать лещиха. - Позднее и я вас научу, как обмануть самого бдительного рыболова.
У следующего рыбачка они не останавливались. Наверху поднялась кутерьма. Появилась стая уток. Возмущенный рыболов гнал их прочь. Это был низенький сухонький старичок в плоской кепочке на голове, страховой агент:
- «Кач, кач, кач, пойди сюда на пекач» (на противень), - позвал вдруг кто-то из рыболовов. И старичок окончательно рассвирепел. На воде крякают утки. На берегу идет веселая суматоха. Все стараются чем-нибудь поддеть разволновавшегося человечка (он когда-то подцепил на удочку утку, и с тех пор его прозвали «пан Кач»). Ну и он им тоже, конечно, отвечает различными ядовитыми прозвищами, кто какое заработал за свое пребывание у воды…
Лещата поплыли дальше за своей матерью; они не понимали, что происходит. Внезапный шум их испугал. Мать наставляла:
- Не пугайтесь, это люди так забавляются. Что же рыболовам делать, если они ничего лучшего не умеют! Недаром их называют «тихо помешанные».
Рыболов, к которому они затем подплыли, только что вытянул из воды леску, и так как он обнаружил, что наживка с крючка исчезла, то принялся ругать рыб, называя их воровками и разными другими именами, столь же некрасивыми. Сосед его спросил, на что он ловит, тот отвечал, что на «красненьких» (так называют у нас мелких навозных червей).
Сосед на это посмеялся.
- Да вы можете ловить хоть на голубеньких - один толк.
И снова на берегу поднялся тарарам.
- Ты со своим характером, сидя тут на набережной, высохнешь, как жгут, и скоро сможешь спать в футляре для кларнета! - по-голешовицки осадил его оскорбленный товарищ.
Старая лещиха с неодобрением посмотрела на них и произнесла:
- Вот, детки, это люди! Они ссорятся из-за всякой глупости!…
Прогулка продолжалась…
Под конец лещиха привела свою стайку к одинокому рыболову. Он сидел последний в ряду, под маленькой ольхой. У него была всего одна удочка, да и на ту он почти не обращал внимания. Ему было не до нее; он все хватался за какие-то бумажки, которыми были набиты его карманы, и что-то записывал. Но даже когда он сидел тихо и смотрел на удочку, он все равно не замечал, что у него клюет, - разве что когда уже было поздно. Явно он думал о чем угодно, только не о ловле. То был довольно старый человек. Он курил трубку, для него и это уже составляло немалый труд. Иногда он вдруг принимался бормотать что-то, как будто хотел услышать, как звучит какое-нибудь там слово… В общем, не оставалось никаких сомнений - этот человек всегда был мыслями где-то в другом месте, но только не здесь. Ну и улов его выглядел соответственно. Увидев его, мать лещиха радостно воскликнула: