И свидание с очень большой щукой.
Что это за приветливая хижина на краю большой дороги? Прелестная девушка спешит занять свое место под навесом у подобия прилавка.
- Попробуйте стаканчик анжуйского, сударь! Это освежает и очень вкусно.
Она держит кувшин - дерево и полированная медь. Вино, налитое из такого сосуда, должно быть хорошим.
- А ну, моя красотка! (Боже, какой корсаж… А там, где выемка, кружева!…)
Да здравствуют анжуйское вино и анжуйские девушки!
Я не чувствую больше мотора. Скажите-ка, мои четыре лошадиных силы, кто из вас - я или вы - пил вино и подмигивал красавице?
Колени давят на бак: осторожный поворот. Тридцать метров опасного спуска к пляжу из позолоченного песка и молочной гальки. Немного ольхи тут и там… и вот вода!
Очень быстрый, игривый рукав реки, которая устремляется в неизвестные дали.
Здесь сразу глубоко. Угадываешь, как длинные водоросли тянутся на дне, подобно морским змеям.
Нельзя терять время: мотоцикл встает на свой костыль; катушка с нейлоном 0,8 мм закреплена на ручке удилища, на лесе - пятисантиметровая блесна с грузом 9 граммов. Раздвигаются ли вложенные одна в другую трубки? Нет ничего неприятней, если подсачек отказывается открыться в ту минуту, когда трепещущая добыча подведена к берегу!
Наконец все в порядке, и я готов к свиданью с «щукой моей жизни…»
Поймал ли я ее? Или упустил?
Я не помню, а, впрочем, разве это существенно?
Для меня важны, как и для вас, без сомненья, друзья-рыболовы, только те чувства и состояния души, те надежды и волнения, которые заставляют наши сердца биться сильней, горячат нашу кровь каждый раз, когда под ласками воздушных струй мы наблюдаем смену пейзажей на дороге, бегущей… к месту рыбной ловли!…
На живописном берегу одной реки фабрика сменила поэтические развалины старой мельницы, шум которой не будил эхо долины уже много лет. Перед ней во все времена года суровые, или нежные, берега реки круто спускались к воде, усеянные обломками скал и заросшие дроком. Причудливо искривленные деревья следили за всем с высоты.
Там были старые, обросшие мхом стены, на которые иногда с ревом набрасывался буйный ветер, вырывающийся из холмов. Там был также камыш, зимой - мертвые застывшие стебли, летом - трепещущая толпа, шепчущие мольбы, уносимые вечерним ветерком. Наконец, там была вода - зеркало пруда, которое отражало заросли орешника и плакучих облаков.
Внизу вода превращалась в магический водопад, как бы составленный из миллионов белых мышек, дружно устремляющихся с высоты плотины и превращающихся в больших зеленых котов, неутомимо кружащихся на одном месте, чтобы поуютнее устроиться.