Нелегко мне было жить так, как прежде, и несколько месяцев я тяжко болела. Врачи не понимали, в чем дело. Эдуард тоже. Я‑то понимала. Я знала, что со мной. В своем сердце я хранила чудовищную тайну. Тайну, которую я не могла доверить никому на свете. Бремени тяжелее этого я еще не испытывала, и меня очень беспокоила Ариэль. В двадцать два года моя дочь была красавицей и блестящей студенткой. Все говорило о том, что она сделает прекрасную научную карьеру. Никаких генетических отклонений у нее нет, и все же я за нее беспокоюсь.
Эдуард помог мне оправиться. Он был уже немолод, но крепок и деятелен, и все свое время посвящал мне. Он все время был рядом, все время ободрял меня. И был преисполнен любви.
Постепенно мне становилось лучше. Я перестала обвинять во всем себя. Я пришла к выводу, что сделанного не изменишь, и я должна с этим жить.
Став на ноги, я все свою энергию сосредоточила на любви к Эдуарду, Шарлю и Ариэль. В 1985 году я получила письмо с чикагским штемпелем. Сердце у меня замерло, когда я увидела имя Сэма Лоринга в обратном адресе. Письмо было от дочери Лоринга Саманты. Она написала, что отец ее умер. Одной из его последних просьб было сообщить мне, что он ушел. Он благодарил меня за помощь, которую я оказала ему в трудное время. Итак, мой вымогатель мертв.
Когда в 1986 году умер мой дорогой Эдуард, я ощутила, что и моя собственная жизнь тоже подходит к концу. В последние двадцать с лишним лет нашей совместной жизни мы с мужем были очень близки. Он был моей любовью и другом, о котором я нежно заботилась; он был всей моей жизнью. Без него она потеряла смысл. Но я жила. Меня радовали Ариэль и Шарль, моя невестка Маргарита, внук Жерар. Шли годы, и мне как‑то удалось изгнать Джо Энтони из моих мыслей, я оставила прошлое в прошлом.
И вот в один сентябрьский вечер прошлого года оно вернулось и хлестнуло меня по лицу. Из Заира приехала Ариэль и привезла своего жениха, что познакомить его со мной. Это был Себастьян Лок.
Никогда не забуду этого вечера, Вивьен. Не знаю, как я выдержала. Мысли мои путались, чувства пришли в расстройство. Я видела, какой это удивительный человек; сердце мое ныло — это был мой сын, которого у меня так жестоко отняли.
Здесь я откинулась на подушки, чувствуя, что силы мои кончаются, и закончила:
— Вот история моей жизни. Теперь вы все знаете…
Придвинувшись ко мне, Вивьен взяла меня за руку:
— Вы растрогали меня, графиня, невероятно. Душа моя болит, когда я думаю, сколько мы выстрадали. Не знаю, как вы смогли все это пережить.
— Мало кто живет в этом мире легко, Вивьен. Важно, что мы, несмотря ни на что, выживаем.