— Думайте, прежде чем отвечать! На что вы жили?
— Я почти всю жизнь провел в тюрьме. Поступая на работу, я не мог скрывать, откуда вышел, и меня немедленно увольняли.
— Почему вы стали надзирателем в тюрьме Мазас?
— Я мог работать только в тюрьме, там меня по крайней мере знали. На воле меня принимали за убийцу.
— Зачем вы содействовали бегству одного из главных обвиняемых?
— Чтобы хоть кому-нибудь помочь освободиться.
— Узнаете ли вы присутствующих здесь участников банды, освободившей Огюста Бродара?
— Нет, я их не знаю.
Председатель, очень недовольный, велит подняться подругам Шифара и его товарищей.
— А этих узнаете?
— Не больше, чем тех.
Соля присудили к пяти годам лишения свободы. Он вышел, напевая вполголоса свою песенку:
Раз каторжник освобожденный
Шел по дороге, долго шел…
Смехотворный допрос молодых бродяг и их любовниц доставил немало веселых минут публике, а также присяжным, но довел председателя до крайнего раздражения. Несмотря на то что прокурор потребовал строгого наказания, присяжные сочли достаточным поместить всех до совершеннолетия в исправительный дом. Габриэль (он же Санблер) и Огюст Бродар были приговорены к смертной казни, оба заочно.
— Ого! — сказала вдова Марсель. — Процесс наделал немало шума, а в конце концов осудили тех, кому на это наплевать. Они далеко, и уж, конечно, карманы у них не пусты.
Ее тонкие губы искривились в алчной усмешке.
— Остальные — просто олухи. Что о них толковать?