— Конечно; до того, как случилась эта история с мальчиком, я часто исповедовалась, но с тех пор как меня напугал аббат, о котором я говорила, я больше на исповеди не была.
— Не походил ли голос этого священника на голос мужчины, заставившего вас взять ребенка?
— Вы пугаете меня! — прошептала женщина. — Да, в самом деле, я уже слыхала раньше этот голос.
— Может быть, в церкви?
— Право, не знаю.
— Он высокого роста?
— Повторяю, ваши вопросы пугают меня!
— Если вы хотите спасти свою душу, то не должны ничего утаивать! — вмешался Гренюш. — Давно пора все рассказать, моя милая! Сам бог направил вас сюда.
Вдова Марсель вновь была поражена смышленостью своего сообщника, делавшего быстрые успехи. Видимо, для его развития нужен был лишь благоприятный случай. Быть может, такой толчок дала ему мысль о миллионах, которые могли удовлетворить его ненасытную жажду наживы.
Посетительница успокоилась: из двух зол она выбрала меньшее. Вдова Марсель продолжала, не давая ей опомниться и гипнотизируя ее взглядом:
— Вспомните, как он выглядел! Черты лица, рост, глаза, голос! Вспомните хорошенько!
Сосредоточившись, женщина напряженно думала.
— Да, это он! — воскликнула она наконец.
— Как его зовут? Вспомните, чьи проповеди вы слушали по вечерам, в дни поста? Ведь вы ходили в церковь святого Сюльпиция?
— Да.
— Ну, так знайте, что это — Девис-Рот!
— Девис-Рот? О боже! Отпустите меня, я боюсь его! Зачем только я пришла сюда? Он меня накажет.
Гренюш поднялся и с достоинством промолвил:
— Сударыня, заверяю вас, что мы будем действовать в ваших интересах, во имя божие и для вящей славы его!
Женщина снова успокоилась. Вдова Марсель возобновила допрос:
— Итак, это был Девис-Рот?
— Увы, да!
— Теперь продолжайте: где и когда вы встретили его с ребенком?
— На набережной Берси, в пять часов утра; мальчика, как видно, похитили прямо из постельки.
Вдова Марсель все время записывала.
— Вы сохранили конверты, в которых вам присылали деньги?
— Да, я их не выбрасывала, сама не знаю почему. Они со мной.
Узнав почерк иезуита, вдова Марсель вздрогнула от дикой радости.
— Это действительно почерк Девис-Рота, — заметила она, прикрепляя конверты булавкой к листку, на котором писала.
Записав все, что рассказала Анна Фигье, вдова Марсель задала ей еще ряд вопросов.
— Как выглядел ребенок?
— Смуглый, с черными, довольно жесткими волосами. Ничем особенным он не отличался, но его глазенки блестели, как два уголька, и сразу привлекали внимание.
— Вам сказали, как его зовут?
— Нет, я звала его просто Малышом.
— А разве он не знал своего имени?