Когда родителей не было дома, Марк и Алекса сидели у нее в комнате, смотрели фильм, или слушали музыку, или она кормила его чем-нибудь — и разговаривали обо всем на свете. Если была хорошая погода, ехали к морю, загорали, купались, либо просто сидели на берегу. Иногда ездили смотреть на закат в то место, где прячется солнце. Туда выбирались нечасто, но там было как-то по-особенному хорошо.
Вот и сегодня они уединились на зеленой лужайке, словно не было больше никого в целом мире. Алекса к этому времени вполне успела освоить науку поцелуев, и Марк полушутя как-то завел разговор о том, что хорошо бы продвинуться дальше. Сейчас они лежали рядом под теплыми лучами уже готового спрятаться солнца. Алекса, запрокинув голову, смотрела на парящих над ними чаек — долетели с побережья, видимо. Раньше она их здесь никогда не видела. А Марк, приподнявшись на одном локте, смотрел на нее.
— Лекси, мне кажется, я тебя люблю.
Она прижалась к нему, уткнувшись лицом куда-то в плечо.
— Почему?
Он улыбнулся, поглаживая ее волосы.
— Не знаю. Ты… настоящая. Такая же, как эта трава, эти деревья, эти чайки. И глаза у тебя, как весеннее небо. Ты одна такая.
— Марк, — она подняла голову, готовая умереть от безмерного счастья, которое вдруг обрушилось на нее, — и я тебя люблю. Очень.
— Я не представляю своей жизни без тебя, — продолжал он. — И я хочу, чтобы у нас было общее будущее. Одно на двоих.
Она замерла, не веря, что слышит слова, о которых только мечтала, и что их говорит ей Он — самый лучший, любимый, единственный человек на земле. Алекса села на колени прямо перед ним и стала медленно расстегивать блузку.
— Что ты делаешь… Лекси?
— Соблазняю тебя, — тихо ответила она, отбросила блузку и наклонилась над ним, целуя родное лицо и потемневшие от страсти синие глаза.
— Ты уверена? — прошептал он, задыхаясь и уже почти не владея собой.
— Да.
В небе кружились чайки, а солнце то пряталось, то появлялось из-за соседнего холма, освещая закатными лучами место, где двое соединились в безудержном порыве любви.
Примерно через неделю в школьной столовой к ней за столик подсели Эмили и Кэйли и стали разговаривать так, будто Алексы здесь не было. Начала Эмили:
— Не знаю, что мне надеть на прием к Гилморам.
— Да… — сочувственно протянула ее подруга. — Надо ехать в Брайтон или Лондон, приобрести что-нибудь модное. Тебе ведь наверняка весь вечер придется быть в центре внимания.
— Ничего, время еще есть.
О чем это они? Прием — понятно, семейство Хьюз, разумеется, достойно того, чтобы их туда пригласили. В отличие от семейства Фостер. Но почему Эмили будет там в центре внимания? Что она, член королевской фамилии?