— Я тоже навряд ли в нем останусь. Зачем мне десять комнат? Так что, если хочешь, живи себе, пока суд да дело.
— Нет, нет, я немедленно начинаю собирать вещи.
— В этом нет нужды. Я перееду, как только возвращусь из поездки. Мне это куда проще, чем тебе с ребенком.
Так я тебе и поверила! — подумала Джилл. Кому-нибудь эти слова и могли бы показаться верхом благородства, но только не ей! Она, что называется, зрит в корень, а потому отлично понимает: им руководит просто желание как можно быстрее покинуть ее.
— Незачем так торопиться с переездом. Если хочешь, живи в доме, пока его не купят. — Он чуть нахмурился и минуту-другую молчал. — А куда ты собираешься?
— Еще окончательно не решила. Скорее всего, к себе домой, в Огайо.
— Я так и думал, — кивнул Эйден.
Джилл покосилась на мужа. Судя по его уверенному тону, он и не сомневался, что она возвратится в Огайо.
— А ты куда? — спросила она.
— Пока не знаю. Наверное, в Шоумут-Гарденс. — Эйден там жил до женитьбы в большом многоквартирном доме. — А что, вполне уютное местечко.
Голос его звучал столь бесстрастно и выражение лица было столь невозмутимым, что у Джилл создалось впечатление, будто она беседует с автоматом. Если он и расстроен предстоящей разлукой, то великолепно скрывает свои чувства! Впрочем, навряд ли он особенно расстроен.
Когда Эйден, круто повернув машину, въехал в ворота аэропорта, солнце осветило его лицо, и сердце Джилл на миг предательски заколотилось.
В свои тридцать с лишним лет Эйден был необычайно хорош собой. Его красивое лицо и тело атлета привлекали к себе взоры женщин. А сегодня утром, после душа, одетый с иголочки и пахнущий лосьоном, он был просто неотразим.
И причиной тому были не только красивое лицо и стройная фигура Эйдена Морса. Главный секрет его обаяния не поддавался определению, это было нечто неосязаемое, быть может, исходившее от него ощущение внутренней энергии, ума и силы, то есть все то, что Джилл почувствовала уже при первой их встрече и могла охарактеризовать одним лишь словом — «магнетизм».
Боже мой, до чего я докатилась! — с ужасом подумала Джилл. Сижу рядом с ним и размышляю о нем будто о постороннем человеке! Она отвела взор и заставила себя вернуться к их разговору:
— Мое единственное к тебе требование касается Мэдди.
— Содержание ребенка. Естественно, о другом и речи быть не может. А как насчет тебя?
— Меня?
— Ну да. Ты же знаешь, как это обычно происходит. Алименты.
— Мне от тебя ничего не нужно, — вздохнула Джилл. — У меня есть диплом и кое-какой опыт работы. Я надеюсь получить место.