— А может быть, и нет, — сказал Врумфондель, строго грозя программистам пальцем.
— Мы философы, — твердо повторил Мэджиктайс. — И мы пришли сюда как представители Объединенного Союза Философов, Мудрецов, Светил и прочих Мыслителей, и мы хотим, чтобы эту машину выключили, и выключили сейчас же!
— А в чем, собственно, проблема? — спросил Ланквил.
— Я скажу вам, в чем проблема, любезный, — сказал Мэджиктайс. — Проблема в демаркации сфер деятельности.
— Мы настаиваем на том, — снова завопил Врумфондель, — чтобы проблема была в демаркации или не была в демаркации.
— Пусть машины складывают и вычитают, — угрожающе сказал Мэджиктайс, — а вечными истинами будем заниматься мы. Мы прекрасно знаем свои права, дружище. По закону поиски Высшей Истины являются неотъемлемой прерогативой работников мыслительного труда. Если какая-нибудь треклятая машина найдет ее, мы все тут же окажемся без работы. Что толку нам сидеть всю ночь и спорить, есть Бог на свете или нет, если наутро этот аппарат может просто взять и выдать нам номер его телефона?
— Верно! — закричал Врумфондель. — Мы требуем жестких границ сомнения и неопределенности!
Неожиданно комнату заполнил громоподобный голос.
— Могу я высказать замечание по этому поводу? — осведомился Глубокомысленный.
— Мы устроим забастовку! — взвизгнул Врумфондель.
— Правильно! — согласился Мэджиктайс. — Мы проведем национальную забастовку философов.
Уровень шума в комнате резко повысился: это включились дополнительные басовые динамики, чтобы добавить голосу Глубокомысленного немного мощности.
— Я просто хотел сказать, — прогрохотал компьютер, — что мои схемы уже получили не подлежащее отмене задание на расчет Окончательного Ответа Жизни, Вселенной и Всего на Свете, — он сделал паузу, довольный тем, что все внимание сосредоточилось на нем, а затем продолжил, уже тише. — Но выполнение этой программы займет некоторое время.
Фук беспокойно посмотрел на часы.
— Сколько? — спросил он.
— Семь с половиной миллионов лет, — ответил Глубокомысленный.
Ланквил и Фук посмотрели друг на друга, хлопая глазами.
— Семь с половиной миллионов лет!… - воскликнули они хором.
— Да, — произнес Глубокомысленный. — Я ведь сказал, что мне нужно подумать. И мне кажется, что выполнение подобной программы должно вызвать огромный и неиссякаемый общественный интерес ко всем областям философской науки. Будет предложено множество теорий относительно того, к какому ответу я, в конце концов, приду. А кто, если не вы, сможет лучше всех использовать этот рынок? Ведя друг с другом ожесточенную полемику, и поливая один другого грязью в популярной прессе, вы сможете всю жизнь оставаться у кормушки. Как вам идея?