На пороге без стука возник капрал Ринальдо.
— Сеньор сержант, по вашему распоряжению…
Лопес жестом заставил его замолчать и спросил:
— Обстановка?
— Стабильная.
— Ясно. — На миг Лопес испытал облегчение. Уже день, а о русских ни слуху ни духу. Значит, хвала Святой Матери, отправились другой дорогой. — Организуйте на всякий случай патрулирование вокруг деревни, капрал. Отрядите одного… нет, двоих, пусть поодиночке пройдутся по окрестностям, посмотрят, нет ли следов пребывания чужих.
— Уже, сеньор сержант, — позволил себе улыбнуться Ринальдо. — В дозор отправлены рядовые Вальдера-ма и Гранадос.
— Молодец, капрал. И… прикажите солдатам без дела наружу не высовываться — мало ли…
— Будет исполнено, сеньор сержант.
— Идите.
Четко повернувшись, капрал покинул временную штаб-квартиру охотников. Лопес повернулся к Летисии:
— Так что там у вас, сеньорита шофер?
— Рыба, сеньор сержант. Я должна отвезти рыбу.
Лопес развел руками:
— Увы. В настоящий момент ничем не могу помочь. Перенесите рыбу обратно в морозильник. Пару дней подождет, ничего с ней не случится.
— Но…
— Вам не ясно, сеньорита? — Лопес добавил в голос изрядную порцию металла.
Летисия обожгла сержанта яростным взглядом черных глаз, повернулась и вышла. Громко хлопнув дверью.
Не в правилах Лопеса было портить отношения с гражданским населением, но тут уж ничего не поделаешь. Одну девчонку отпускать было нельзя — грузовик уж слишком лакомый кусок, и с ней никого не отправишь — каждый человек на счету.
«О древние боги моего несчастного народа, — вознес в этот момент мысленную молитву Эустакио Розовый Лист, — не отворачивайтесь от нас, помогите изгнать чужеземцев с наших земель, смойте их, как грязь с тела вернувшегося охотника…»
Со стороны леса послышался нарастающий гул, сопровождаемый негромким шорохом, а потом донесся и далекий, протяжный, стремительно приближающийся вопль, напоминающий боевой клич индейцев: «У-у-у-у-й-о-о-о-о!!!»
Лапая на ходу кобуру, чувствуя, как тело мгновенно покрылось липким потом, Лопес выскочил наружу, под палящее солнце. «Началось», — с бессильной тоской понял он.
Рядовой Вальдерама честно исполнял приказ. Он честно двигался вдоль берега, в тридцати метрах от деревни, честно смотрел по сторонам и не находил никаких признаков неприятеля. Не высохшая после ливня трава не примята, следов в грязи нет, лужи как лужи, деревья как деревья… Надо бы подняться повыше — не станет же враг проходить так близко от деревни.
Он поднял голову как раз в тот момент, когда человек на вершине холма заметил его в бинокль и что-то заверещал на незнакомом языке. Сердце рядового застрекотало с такой скоростью, что у него зашумело в ушах. Срывая с плеча автомат, Вальдерама еще успел подумать: зловещий незнакомец специально измазал себя грязью, чтобы быть незаметным на фоне склона, а потом Вальдерама понял: это отнюдь не в ушах у него шумит, а потом два молодых деревца гевеи перед ним вдруг согнулись до земли, и на рядового Вальдераму прыгнуло бесформенное чудовище, шипя и булькая, как сотня разъяренных змей, схватило холодными щупальцами, закружило и поволокло в бездну.