На Пятьдесят седьмой улице они остановились на светофоре, и Ноэль обернулся к Алане. Его внезапно посетила дикая, безумная идея:
— Давай сбежим куда-нибудь. В Мексику. Только ты и я. У меня есть немного денег, кредитки. Будем жить в глиняной хижине. Купаться. Заниматься любовью. Есть тако.
Она засмеялась — сначала осторожно, потом расхохоталась.
— Я не люблю мексиканскую кухню.
Прежде чем он успел предложить какой-нибудь другой маршрут, она спросила:
— Может, погуляем в парке?
Когда они заперли машину, она взяла его под руку и позволила вести себя: сначала по широкой мощёной дорожке, мимо пруда, где жили лебеди, потом по другой тропинке, убегающей на север, в глубину парка. Они молчали.
Кажется, Алана знала тут все укромные места. Она уводила его от наиболее оживленных частей парка, пока они не оставили позади карусели, «Зеленую таверну», театр «Делакорт», где по вечерам ставили Шекспира, и не оказались на уединенной холмистой поляне с зеленой лощиной, которую Ноэль не видел никогда прежде. Там они остановились. Алана огляделась по сторонам и в конце концов опустилась на плоскую базальтовую плиту, похожую на большую темно-серую таблетку среди травы. Она развязала платок, который до сих пор прикрывал её голову, и распустила волосы: длинные, почти иссиня-черные при этом свете. Никого больше в этой долине Ноэль не заметил.
— Ну вот! — с облегчением сказала она и легла на плоский камень. Её волосы рассыпались, тонкая шелковая блузка казалась хрупкой, словно японская бумага.
— Я хочу тебя поцеловать, — сказал Ноэль, наклоняясь к ней, чтобы выполнить это намерение.
Она подняла руку, удерживая его.
— Нет. Я обещала.
— Кому обещала? Эрику?
— Конечно. В первый же раз, когда мы увидели тебя. В «Витрине». Мы тогда договорились. Или мы оба — или ни один из нас.
Говоря это, Алана улыбалась, поэтому Ноэль решил, что она шутит. Он оттолкнул её руку и снова наклонился над ней.
Она села, уклоняясь от него. Улыбки у неё на лице уже не было.
— Я же сказала, что обещала, Ноэль.
— Ну, ты же не можешь говорить всерьёз?
— Разумеется, это всерьёз. Я никогда не нарушу своего обещания Эрику.
— Но ты его уже нарушила, — возразил он. — Ты уже целовалась со мной. Помнишь? В студии?
— Это было нужно для фотографии. Это было понарошку, Ноэль.
С минуту он дулся. Она снова легла на камень.
— Зачем ты тогда привела меня сюда? — спросил он.
— Чтобы поговорить с тобой.
— Почему здесь?
Он сообразил, что ведет себя так, будто подозревает её в чем-то, но ему было всё равно.
— Потому что мне тут нравится, — просто ответила она. — Я надеялась, что тебе тоже понравится.