Всего на миг.
Пока голос не повторил свою тягучую мантру: «Раньше всегда срабатывало» — и облегчение схлынуло, остался только Ноэль, один, а не двое, на манхэттенском тротуаре перед месивом крови, волос и ткани. Он оглянулся по сторонам, у него кружилась голова от наплыва сенсорных ощущений, а звуки, образы, запахи проплывали мимо него и, наконец, остановились, снова делаясь привычными и узнаваемыми.
— Я убил, — произнёс Ноэль. — Я сделал то, чего он хотел. Я убил. Он победил. Он знал, что победит.
Ноэль разрыдался — мучительно, остро, до бессилия.
— Дай мне нож, — сказал кто-то. — Отдай его мне.
Ноэль выполнил указание. Это уже не имело значения.
— Я убил, — попытался объяснить он. — Он победил.
Его обняли сзади за плечи, прижали ближе, и голос Эрика выдохнул над самым ухом:
— Мы победили, Ноэль. Ты и я.
Их окружали люди в форме, подступая всё ближе и ближе. Вдалеке Ноэль слышал гул сирен, они приближались, но над их пронзительным воем звучал спокойный внутренний голос, повторяя опять и опять: «Мы победили». Это была победа: за Канзаса и Вегу, за Рэнди и Алану, за всех, кто погиб и только мог погибнуть. «Мы победили».