— Время и терпение, миссис ван Элдин, — сказал он с улыбкой. — В вашем случае уже к следующему году не будет никаких препятствий к выздоровлению и даже увеличению семейства.
Гейл вспыхнула до корней волос, ее так и подмывало запустить в него чем-нибудь. В лице Ланса ничего не дрогнуло. Всякий рассудил бы по его реакции, что перед ним — счастливая супружеская пара.
Посещение доктора совпало с периодом в жизни Гейл, когда она чувствовала, что сходит с ума. Бесконечно тянулись дни, она, лежа в кровати, смотрела на потолок или через окно в сад. Занавеси были подняты, чтобы ей было лучше видно, и время от времени ее взгляд натыкался на вазон с бутонами роз, и она могла созерцать цветы и чувствовать их аромат. Каждый день они были новые, свежие и очень красивые, как и витаминная пища, подаваемая ей, которая была аппетитно сервирована на подносе.
Она ела, потому что это требовало меньших усилий и причиняло меньше неприятностей, чем отказ от еды. Здоровье ее дедушки немного поправлялось, и она получала его письма, а также неожиданные маленькие подарки, которые бабушка слала бандеролью — безделушки, национальные сувениры, веселой расцветки шелковая пижама, причудливой формы флаконы, заполненные таинственными духами из чудодейственных трав, изящно вырезанные из камня растения, выглядящие как живые. Эхом любви и заботы бабушки и дедушки стали эти вещицы для Гейл.
Она написала Дороти и Тэдди сразу, как только получила их поздравления по поводу свадьбы. Тэдди не ответил, да она и не ожидала его ответа. Он был, конечно, потрясен ее несчастьями, и Гейл подозревала, что еще больше его потряс ее брак с Лансом.
У Дороти было суматошное время с таким количеством свиданий, что она еле поспевала с ними управиться. Она просила Гейл, когда ей станет лучше, приехать навестить ее. Она хотела верить, что это будет очень скоро.
Сэр Бонар стал частым посетителем. Он заглядывал, чтобы попить чаю с Гейл днем, и иногда обедал с Лансом вечером. Теперь, потеряв отца, она лучше понимала этого человека, ощущая его одиночество. В одно из посещений, заглянув попить чаю, он рассказал ей, почему никогда не женился. Он слишком сильно любил мать Ланса и не хотел, чтобы какая-нибудь женщина заменила ее.
— Она выбрала Ричарда ван Элдина, — сказал он со вздохом. — Не то чтобы я обвинял ее, нет. Он был похож на Ланса — красивый и энергичный, приятный мужчина.
Сэра Бонара никак нельзя было назвать красавцем, но он был по-своему привлекателен. Черты его лица по отдельности не представляли интереса, но все вместе они придавали его облику ум и доброту. Гейл любила этого человека. Он напоминал ей отца своей способностью сохранять молодую живость в столь пожилом возрасте и ровным, мягким обращением со всеми.