— А папа — наш настоящий отец?
Палома кивнула.
— Тогда это означает… — Виола остановилась.
Присев к ним на кровать, Палома рассказала все, что случилось, опуская, однако, некоторые подробности. Обе девочки были смущены.
— Это похоже на сказку, — воскликнула Лав. Только слишком много совпадений, подумала Палома и улыбнулась.
— Да, — сказала она вслух, — и как в сказке, у всех, кроме вас, была тайная вина, и все много страдали.
Девочки понимающе кивнули.
— Ты не будешь против, если мы станем называть тебя мамой? — внезапно спросила Виола.
Но Палома покачала головой.
— Не стоит. Вы знаете, кто вырастил вас. Это имя принадлежит Анне по праву.
Палома на секунду задумалась и потом спросила:
— А как вы догадались, что я ваша настоящая мама?
Сестры обменялись хитрыми взглядами, и затем Виола сказала:
— Потому что у наших братишек такие же, как у нас, волосы. И еще потому, что хотя я и похожа на мамину фотографию, но еще больше похожа на тебя. А у Лав твои глаза. Все совпадает. Еще миссис Макмиллан сказала сегодня, что у меня твое телосложение.
Лав вспыхнула.
— Давно-давно я вошла в твою спальню, когда ты была в душе, и увидела на тумбочке медальон. Я заглянула внутрь и нашла там локоны. Мне было стыдно, что я взяла чужое без спроса, и ничего не сказала тебе. А когда родились братишки, я вспомнила про это.
— О, я понимаю. — Палома сняла медальон и открыла его. Она держала его так, чтобы обе девочки могли видеть два прекрасных рыжих локона точно такого цвета, как у братьев.
— Это наши? — спросила Виола.
Палома кивнула.
— Да. Я срезала их с ваших затылков, когда уходила из родильного дома.
— Почему ты не сказала папе, что мы родились у тебя?
Это был сложный вопрос.
— Как я могла? Он любил Анну, и она любила его. То, что случилось, было ужасной ошибкой. Я не хотела разбить сердце вашей маме, хотя если бы знала, что у нее не может быть детей, я бы, наверное, сказала ей. Оставить вас у себя я не могла. Я была слишком молода, глупа и бедна. И я отрезала ваши локоны и плакала потом над ними, пока хватило сил.
Она не знала, что на ее лице появилось отчаяние тех времен, но Лав подбежала к ней и крепко обняла руками ее колени.
— Ничего, ничего, — утешала она. — Не плачь. Все к лучшему. Разве не так?
Виола тоже выбралась из-под простыни и молча прижалась щекой к лицу Паломы.
Палома вздохнула и стала искать носовой платок. Она пережила такие душевные муки во время этого разговора…
— Ни я, ни ваш папа не виноваты в этом. Хотя, к счастью, все закончилось благополучно.
Лав улыбнулась.
— В отличие от волшебной сказки, у нас нет сварливой ведьмы-мачехи.