Александр Михайлов, или дед Саша, казался маленькому Кирюшке олицетворением какой-то русской мощи, потому что походил на русского богатыря. Высокий, с крепкой широкой грудью, с абсолютно седой головой и такой же седой окладистой бородой, которая всегда была аккуратно подстрижена и расчесана. При беглом взгляде на него дед Саша производил впечатление даже на взрослых, что уж говорить о ребятишках, особенно когда в престольные праздники он надевал свой сюртук с тремя георгиевскими крестами. И за свою долгую жизнь дед Саша много чего повидал и много чего успел сделать. Главным в его жизни были две вещи — любовь к России и любовь к детям, что, собственно, практически одно и то же.
Внешне эта любовь никак не проявлялась. И даже наоборот, некая строгость, если не сказать жестокость, в воспитании своих собственных детей, а потом и внуков, как-то отталкивала от него детей, делала из него чуть ли не монстра, способного лишь строжить и наказывать. Но как ни странно, никто не мог вспомнить, чтобы дед хоть раз кого-нибудь ударил или шлепнул. Один его суровый вид внушал детям страх и почтение. Но вот когда все выросли и разъехались кто куда, они почти всегда с ностальгией вспоминали своего сурового деда Сашу.
Так случилось и с Кирюшкой. Когда он увидел деда Сашу в певый раз — он обомлел. Такая мощь и строгость в одном человеке! И это его дед!
Первым делом, когда пятилетний Кирюшка приехал погостить к бабушке Тане, дед спросил его:
— Что умеешь делать?
Кирюшка ответил, что умеет считать до семи.
— Да-а-а, крякнул дед. — Тогда вот бери этот инструмент, — он показал на ящик с ручкой, — и разрежь на нем семь стеблей табака.
— Ладно тебе, дед, дай внуку освоиться, прийти в себя. А ты сразу за свой табак, — заступилась было за внука бабушка Таня.
Но дед строго посмотрел на нее и произнес:
— Пусть учится делом заниматься. Ты забыла, что сама делала в свои пять лет?
— Полы в доме мыла, белье на каталке гладила, коров в поле гоняла… Да мало ли чего. Но тогда другое время было. Ты, дед, не вспоминай об этом лишний раз. Чего хорошего, что в такие годы работать начала? — опять запричитала было бабушка Таня.
— Труд еще никого не испортил. И чем раньше человек поймет это, тем больше от него пользы, — пробурчал дед, доставая инструмент для резки табака. — Вот смотри, Кирюшка, ставишь сюда сухой стебель табака, с самого краешка и начинай вверх-вниз ручкой водить. Только пальцы не суй, отрубит.
И дед показал Кирюшке, как нужно резать табачные стебли и листья. Кирюшке работа понравилась, и, разрезав семь стеблей, он попросил у деда поработать.