Его теплая улыбка была такой многообещающей. И он предлагает всего лишь дружеское, безобидное пари.
— Ну, давай же, — продолжал настаивать Джейк, — что ты теряешь, в конце концов?
Свое сердце, подумала она.
— Не могу поверить, что проиграл, — сокрушался Джейк, уплетая печенье. Он уже расправился с теми, которые были украшены морковкой и зеленью, — чтобы дети подумали, будто олени Санты уже полакомились ими. — Кстати, если ты думаешь, что поедать печенье и запивать его молоком — очень легкая работа, ты ошибаешься.
— Кто-то же должен это делать. — Карли лениво потягивалась на диване. — И лучше ты, чем я. У меня они сразу отложатся на бедрах.
А бедра у нее очень красивые, подумал Джейк. Как раз такие, как ему нравится.
— Я всегда готов прийти на помощь. — Он отправил в рот еще одного снеговика.
— Значит, ты слопал бы все эти печенья, даже если бы не проиграл? — спросила она.
— Конечно.
Ему нравилось помогать Карли, потому что она была ему не безразлична. Джейк желал ей всего самого лучшего, пускай даже они никогда не будут вместе.
Она улыбнулась, и его сердце ухнуло куда-то вниз.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Да не за что. Ты уверена, что больше от меня ничего не нужно? — Он подошел к ней. — Ты честно выиграла, а все призы достались мне.
— Вот и хорошо. — Она посмотрела на часы. — Сказать по правде, я немного устала. Но все равно рада, что мы успели закончить до полуночи.
— Мы хорошая команда.
Карли кивнула.
Джейк сел рядом с ней на диван и положил ее ноги себе на колени. Карли хотела было отстраниться, но Джейк начал массировать ее левую ногу, и она тут же расслабилась.
— О, спасибо!
— Ты это заслужила. Целый день на ногах.
— Так чудесно.
— Рад, что тебе нравится.
Джейк жаждал дать ей намного больше, но не хотел торопить события.
Часы с кукушкой, привезенные Ником из Швейцарии, пробили двенадцать раз. Полночь.
— Веселого Рождества.
— Веселого Рождества, Карли.
Прошла минута. Другая. Джейк чувствовал, что сейчас самое время для поцелуя, но все равно колебался. Он очень боялся сделать неверный шаг. Он продолжал массировать ей ноги в надежде, что Карли даст знать, чего хочет она сама. Но этого так и не произошло.
В конце концов Карли широко зевнула.
— Прости. День был длинным.
— Да, уже поздно. Я, пожалуй, поеду.
Она облизнула пересохшие губы.
— А ты разве не хочешь остаться здесь на ночь?