– Нет!! Перестаньте!
– Говори. И не ври нам больше, если не хочешь лишиться остальных ногтей.
– Это я, я, я сама все придумала! А Саше сказала, что это шутка. Розыгрыш. Сюрприз. Ну, знаете, на Кавказе же похищают невест…
– Знаем. Смотрели. Значит, ты организовала похищение… Шурика? То есть Александра Грубина?
– Да, я! Не трогайте мой средний палец!
– Ты привезла его сюда, раздела и заковала в наручники. Так?
– Да!
– Еще раз, громко и четко!
– Да! Да! Да! Все это сделала я! Ну что вам еще от меня надо?!
– Ничего… – Наталья убрала в карман мобильный телефон. – Теперь ничего. Вы свободны.
– Мы записали ваше признание на мобильник. – Ирина поднялась и отряхнула колени. – Так что, если вздумаете, к примеру, затягивать процедуру развода, мы отнесем эту запись в полицию.
– Статья 126 Уголовного кодекса, – мирно добавила Наталья, поправляя перед карманным зеркальцем растрепавшиеся белокурые волосы. – «Похищение человека». Карается лишением свободы на срок до пяти лет или исправительными работами той же длительности. Вам больше нравится тюрьма или исправительные работы? Да просто видела в каком-то сериале, – объяснила она вытаращившей глаза Ирине, – и запомнила. Совершенно случайно.
Ирина развязала Тамару и протянула ей ее шелковый шарф:
– На вашем месте я бы немедленно уехала. Куда-нибудь подальше. Скажем, в другую страну. И не возвращалась бы никогда.
– Кстати, вот и ваше такси, – совсем уже миролюбиво сказала Наталья.
* * *
– Алена, ну что я мог сделать? Тогда в баре ты сказала подругам, что не любишь олигархов…
– И ты поверил?
– Ну да. Видишь ли, я немного разбираюсь в людях. И в женщинах тоже.
Алена подперла кулачком разрумянившуюся щеку. Они разговаривали на кухне, сидя за столом, с которого Грубин убрал остатки завтрака. Сначала он хотел отвести ее наверх, но на кухне, исконно женской территории в любом нормальном доме, она чувствовала себя более уверенно. И ее меньше отвлекали всякие посторонние мысли – например, до чего ему идет эта простая клетчатая рубашка с отложным воротником, открывающим крепкую загорелую шею.
– А зачем ты в тот вечер сам встал за стойку? Ты же не мог знать заранее, что я приду?..
– Чтобы не потерять необходимые навыки. Если в один прекрасный день я перестану быть президентом компании, то вполне смогу зарабатывать себе на жизнь, смешивая коктейли… – Грубин повторил версию, уже изложенную им молодому бармену в прошлую пятницу. Но Алена продолжала смотреть на него строго-вопросительно, и он добавил: – Я иногда устаю от того общества, в котором мне приходится вращаться. Сильно устаю. И потом, мне хочется знать, как живут и чем дышат мои подчиненные, не только из докладов референтов…