Подбежал Данилка. Он воткнул палку в снег и ухватился за конец чаута.
– Не надо, деда, серого так, он старый!
И тут старик узнал давнего знакомого – в прошлом свирепого и сильного вожака волчьей стаи. Это был Трилап. Многие годы доставлял он немало хлопот и бед людям. Особенно страдали оленеводы. Трилап, видимо, мстил за то, что когда-то пуля сделала его калекой.
Волк был коварен. Его стая появлялась внезапно. Волки врывались в середину стада и разгоняли оленей. Трилап сам вырезал до десятка голов и безнаказанно уводил стаю. Могучий хозяин тундры наводил страх на всю округу. Теперь же он был дряхлым, хромым, с проплешинами на впалых боках. Савве горько было смотреть на жалкого, изломанного временем зверя. Он ослабил чаут. Трилап вытянулся, коротко простужено вздохнул и затих.
– Не убивай его, дедушка! – Данилка с мольбой и тревогой смотрел то на деда, то на Трилапа. – Видишь, у него в боку какая рана!
– Нет, Данилка, я ему не сделаю зла, – ответил старик, разглядывая рваную рыжую рану на тощем, ребристом боку волка.
– Спасибо, дедушка! А помнишь, ты говорил, что серый олешков задирал? И если бы тебе попался, то не ушёл бы.
– Я ж сердитый был. Трилап слабых оленей резал.
– Больных?
– Наверно…
– Дедушка, а что, если бы волков вовсе не было?
– Я тоже совсем старый, однако и у меня во рту единственный зуб, – уклонился старик от ответа. – Старый, раненый волк пришёл к старому человеку.
– А куда ж ему идти?
– Вот и выходит, что человек сильнее, а сильный помогает слабому. Это закон тундры.
– Смотри, дедушка, смотри! – Данилка склонился над волком. – Серый плачет.
– Волк не умеет плакать, он гордый… жизнь кончается.
Данилка, спохватившись, припустился к избушке, а Савва только и успел крикнуть вслед:
– Постой, однако!
– Сейчас, сейчас! – отозвался Данилка. Трилап лежал с открытой пастью и водил понурым, блуждающим взглядом по сторонам. Савва глядел в глаза волка.
– Доблудился? Отхлестало тебя время, да ко всему какой-то полоумный бок у тебя зацепил. Вот ведь времена-то настали… Лежишь злишься, а ухватить меня нечем.
Волк захрипел. Вздыбилась косматая шерсть на седом загривке, и весь он сжался, будто приготовился к привычному прыжку. В глазах вспыхнули колючие искорки и угасли. По впалым бокам пробежал озноб, и он, уткнувшись в лапы, уставился стекляшками на старика.
– Пугаешь? – спокойно спросил Савва. – Ты, Трилап, от меня бегал – боялся. Так чего ж теперь скрипишь пустой пастью? Однако кто знает – в чём-то и ты был прав. Жизнь.
Подбежал Данилка и сразу опустился возле волка. В тёплых ладонях он держал мелко нарезанное оленье мясо. Мальчик положил у пасти розовые комочки и тихо сказал: