2
Странные шутки играет порою с людьми жизнь. Целый год проведя в нищете, отчаявшийся и разочаровавшийся во всем человечестве, сперва возненавидевший, а потом полюбивший эту ни на что не похожую, великолепную и скучную страну, Голдовский достиг наконец почти всего, чего хотел. Он стоял на пороге женитьбы, его будущий тесть был достаточно влиятельным человеком, невеста по-американски расторопна и ленива. Сам Левушка научился мало-помалу разбираться в нехитрых тонкостях американской жизни со всеми видами ее налогов и страховок, привык и даже смирился с местным равнодушием, с тем, что люди заняты лишь собою, – все это ему было трын-трава. Он был свободен, и перед ним, как перед Наполеоном на Поклонной горе, лежал весь мир с его сокровищами, галереями, музеями, библиотеками, концертными залами и театрами. Он был готов к тому, чтобы пахать как вол, он хотел, чтобы жена нарожала ему полдюжины крепких и здоровых детей, из которых он бы сумел воспитать настоящих русских и тем самым хоть чуть-чуть отблагодарить Америку за гостеприимство путем улучшения ее породы.
Но в тот самый момент, когда счастье было так близко и так возможно, Голдовский вдруг с ужасом понял, что ничего этого ему не нужно. Что нужно-то ему совсем другое – городок с дьявольским названием Электроугли, громыхание электрички, широколицые с настороженными глазами бабы и угрюмые мужики. И ради того, чтобы это понять, и ни за чем другим, поехал он в Америку. А теперь, когда все, что должен он был увидеть, – увидел, понять – понял, пристала ему пора возвращаться, оставив эту страну жить так, как она хочет, и не указывать ей никаких русских путей. Она и без него разберется, куда ей плыть и какой устанавливать в мире порядок, и от русских ли, от евреев, от китайцев или итальянцев ее жующие жвачку бабы будут рожать стопроцентных американцев с энергичными улыбками на лице. Ничем эту страну не сдвинуть, она намертво вросла в свой материк, омытый двумя великими океанами и надежно защищающий от бредней старенькой Европы и России.
Бросив все, он бежал, совершив за несколько дней беспримерный перелет из Сан-Франциско в Нью-Йорк, а из Нью-Йорка в Москву, поразив заподозрившую неладное таможню своим безбагажием. Но какой ему теперь нужен был багаж? Багаж Левушка вез в своей душе. Из аэропорта, никуда не заезжая, он со всех ног бросился на Курский вокзал, вскочил в последний вагон уходившей электрички до Фрязева, и всю эту дорогу его колотил озноб при мысли, что он мог опоздать. В Купавне напряжение сделалось совсем невыносимым. Мелькнуло за деревьями Бисерово озеро, поезд останавливался везде и никуда не торопился, и вот наконец показались бесформенные, уродливые строения бывшего рабочего поселка Кудиново.