— Да, — ответила Вирджиния, поправляя прическу. — Но…
— А ты? — Генерал обратил свой гнев на Пирса. — Ты знал об этом?
— Поппи, это не… — начала Вирджиния.
— Конечно, нет, — быстро сказал Пирс. — Наверняка это пари она заключила, пока танцевала с Шарпом на том балу.
— Я отправил ее с тобой, думая, что ты подыщешь ей пару. А тут я узнаю, что она заключила пари, которое точно закончится скандалом и раз и навсегда разрушит ее шансы выйти замуж.
— Поппи! — крикнула Вирджиния.
— Что? — обратил он наконец свое внимание на внучку. — Что ты можешь сказать, чтобы хоть как-то изменить ситуацию к лучшему?
— Я очень сомневаюсь, что лорд Гейбриел искренне хочет на мне жениться. Возможно, он просто хочет поухаживать за девушкой, семье которой он причинил зло, чтобы все стали лучше к нему относиться.
— Все уже и так относятся к нему просто прекрасно, — стиснул зубы Поппи. — Мы с тобой — единственные, кто обвиняет его.
В его словах была правда.
— Значит, у него есть какой-то другой, скрытый мотив, который сразу не приходит на ум. А может, он действительно хочет искупить вину за то, что сделал с Роджером. Это и есть истинная причина. И я начинаю верить, что именно это он имеет в виду, — сказала Вирджиния.
Пирс хмурился, его взгляд напряженно метался от Вирджинии к деду. Странно, что он не вступал в разговор, чтобы, как обычно, озвучить свое мнение.
— Я расскажу тебе, чего он хочет, — сказал Поппи. — Он хочет погубить тебя. Я вижу, он смотрит на тебя, как будто способен видеть сквозь одежду.
— О, я тебя умоляю, ничего подобного. — По крайней мере в тот момент, когда рядом находится кто-то еще. В тот день в конюшне он определенно смотрел на нее с жаркой страстью. И его поцелуи…
Нет, она не должна снова думать об этом. Рядом сидит Поппи и видит, как она краснеет.
Должно быть, она все-таки чем-то выдала себя, потому что генерал бросил на нее мрачный взгляд и заявил:
— Только не говори мне, что ты влюбилась в него.
— Да нет, конечно. — Это была правда. По большей части. — Возможно, кого-то из женщин его бесшабашное поведение завораживает, но только не меня.
Вирджинию привлекало явное беспокойство Гейбриела за нее и за ее семью. Не говоря уж о его дерзкой ухмылке и его поцелуях, которые словно раскаляли воздух, который она вдыхала…
Боже милостивый, она должна прекратить это безумие!
— Я не такая пустышка, — объявила Вирджиния, отчасти предостерегая саму себя. — На меня не действуют ни внешность, ни мускулатура, ни умение управлять упряжкой. — Она замолчала, заметив раздраженное лицо Поппи. — Нет, правда, нет.