Потом я обнаруживаю, что способна думать не только о Дювале. Я испуганно подхватываюсь:
— Изабо!..
Рука Дюваля обнимает меня за талию и притягивает обратно.
— С ней все в порядке, — бормочет он.
Я смотрю на него сверху вниз:
— Откуда ты знаешь? Ведь Крунар…
Его палец прижимается к моим губам.
— Она уже не здесь.
У меня сердце переворачивается.
— Она… умерла?
Он негромко смеется и качает головой:
— Нет, милая моя убивица. Она жива. Просто ее увезли из дворца, пока Крунар спал.
Я выпутываюсь из его объятий:
— Как тебе удалось?
Он закидывает руки за голову:
— В то утро, когда ты уехала, мне стало чуть получше. Я догадывался, что Крунар приготовил ловушку и она должна вот-вот захлопнуться. Поэтому я пошел к Франсуа и отправил его в Ренн, чтобы тамошний гарнизон успел защитить Анну под Нантом.
— И у него получилось, господин мой. Как же вовремя он к нам подоспел!
Дюваль улыбается.
— Хорошо, — говорит он. — Хорошо, что мы с ним снова союзники. Ну а затем я стал думать о том, как бы уберечь Изабо. — Его лицо становится серьезным. — Ведь она очень больна.
— Мне-то можешь не рассказывать, — говорю я.
— Анна знает?
— Знает, но не до конца представляет себе всю тяжесть ее состояния.
Он вздыхает и трет ладонью лицо:
— Ради Изабо я привлек к делу верную Луизу, готовую жизнь положить за любого из детей герцога, и мою высокородную мать, которая обязана твоему милосердию. Пришлось потрудиться, убеждая ее, что вассальная присяга Анне подразумевает необходимость рискнуть собой для спасения Изабо, но, увидев больную малютку, матушка тотчас решилась камня на камне не оставить от черных замыслов Крунара.
— И тогда ты вывел их по тоннелям?
— Вот именно, — самодовольно улыбается он. Ему есть чем гордиться.
— А дальше, дальше? — Я легонько щиплю его за плечо. — Я думала, ты тут чуть живой лежишь, а ты все герцогство за это время спас!
— Если бы, — вздыхает он. — Крунар по-прежнему на свободе.
— По-твоему, чего он все-таки добивается?
— Не знаю. Но выясню обязательно.
Наши взгляды снова встречаются, но теперь нам не до нежностей: мы оба слишком хотим заставить Крунара платить по счетам.
— Сперва расскажи мне о себе! Что за чудо ты сотворила, избавив меня от яда?
— Еще один дар Мортейна, — говорю я. И, поморщившись, добавляю: — В обители то ли не знают о нем, то ли предпочли мне не рассказывать.
Он спрашивает:
— А как там Чудище? И де Лорнэй?
Дюваль так осторожно выговаривает имена, что я понимаю — он ждет самого худшего. Рассказываю ему о битве у стен Нанта, о гибели де Лорнэя и пленении Чудища. Я чувствую, как горе охватывает его. Потом его рот сжимается в одну жесткую черту.