Ромэйн улыбнулась, подумав о том, как будет расстроена миссис Кингсли, если дедушка решит поделиться своими политическими воззрениями с ее гостями. Разговорчивая великосветская вдовушка не желала, чтобы ее приемы омрачались унылыми политическими выпадами, и с каждым годом она все настойчивее предупреждала Ромэйн, что герцогу Вестхэмптону в своих политических высказываниях следует ограничиться Палатой лордов. И лишь тот факт, что другие гости забавлялись, глядя на старика, заставлял миссис Кингсли каждый раз приглашать его к себе.
Когда тетушка Дора и Эллен оказались не в состоянии бороться с усталостью, они оставили Ромэйн наедине с дедом. Это только обострило беседу, потому что, сколько девушка помнила себя, герцог всегда требовал, чтобы она защищала точку зрения, противоположную той, какой придерживался он. То, что она иногда разделяла его воззрения, не имело никакого значения: она должна была защищать те взгляды, которые приписывались ей позицией в споре. Очень часто — как случилось и на этот раз — обмен остроумными колкостями затягивался за полночь.
Войдя в комнату, Ромэйн бросила взгляд на свое отражение в трюмо, располагавшееся рядом с дверью. Как сильно отличается она от девочки, какой была в начале последнего сезона! Тот наивный ребенок даже представить себе не мог, какие события произойдут в течение нескольких следующих месяцев. Тогда она, как сейчас Эллен, мечтала о молодом, сильном мужчине, который будет носить ее на руках и обещать вечную любовь.
А теперь она содрогалась от ужаса, представляя, какое любопытство вызовет в высшем свете, как только прибудет в Лондон. Брэдли наверняка уже распустил о ней слухи по всему городу. Но какую бы басню он ни выдумал, ясно, что он изобразил себя лучшим другом его светлости, а Джеймса эдаким лопоухим дурачком.
В таком состоянии, думала Ромэйн, лучше всего поскорее заснуть и во сне позабыть все печали. Завтра утром, когда солнце будет таким же ярким, как улыбка Эллен, препятствия, которые уготовила ей жизнь, не будут казаться непреодолимыми.
Ромэйн услышала, как часы на башне пробили два раза, и начала вынимать заколки из прически. Локоны свободно рассыпались по спине, а Ромэйн с трудом подавила очередной зевок. Девушка закрыла дверь, прислонилась к ней на секунду и опять зевнула. Следует привыкать ложиться спать в столь поздний час; как только начнется сезон, ей не удастся ложиться раньше.
Ромэйн направилась к столику, чтобы засветить лампу. Пламя вспыхнуло и угасло, комната погрузилась в темноту.
— Черт возьми! Как я теперь буду читать газету?