— Джеймс, я твоя жена.
— Это так, но нам обоим хорошо известно, что колечко на твоем пальчике отнюдь не является символом твоей сердечной привязанности. — И Джеймс громко приказал: — Эллен, поторапливайся, не то мы уедем без тебя.
Девушка поднялась в карету с помощью Тэчера, и дверца захлопнулась.
Ромэйн была рада хотя бы тому, что путь к дому Брэдли был недолгим. Все молчали, недовольные друг другом. Ромэйн безмолвствовала, даже когда Джеймс помогал ей пройти от кареты до двери дома Монткрифа. Затем он вернулся, чтобы помочь Грэндж и Эллен, а Ромэйн молча взирала на дом, где раньше ее принимали как желанную гостью. Холодная дрожь прокатилась по спине, когда Ромэйн представила себе, какой прием может ожидать миссис Джеймс Маккиннон за ярко освещенной дверью. Чтобы избавиться от дурных мыслей, она бросила взгляд на Эллен. Праздничное возбуждение девушки должно подействовать на нее как лекарство от хандры.
— Это будет самая замечательная ночь в моей жизни, — прошептала Эллен и, преисполненная благоговейным страхом, начала подниматься по лестнице.
Как только швейцар открыл перед ними дверь и они оказались в залитом светом холле, Грэндж извинилась и отправилась туда, где в ожидании господ сидели слуги.
Как только многочисленные, но молчаливые слуги, бесшумно скользящие по паркетному полу вестибюля, разобрали шляпки и накидки прибывших гостей, Ромэйн оказалась со всех сторон окруженной своими знакомыми, каждый последующий из которых с еще большей жадностью, чем предыдущий, расспрашивал ее обо всех подробностях «путешествия» в Шотландию. Стараясь держаться ровно и вежливо, Ромэйн отговаривалась тем, что ей сперва надо поздороваться с хозяином дома.
— Воронье надеется урвать кусочек с прогнившего трупа твоих отношений с Монткрифом, — прошептал Джеймс, предлагая ей руку.
Девушка с благодарностью позволила ему провести себя сквозь толпу любопытных. Оглянувшись назад, чтобы убедиться в том, что Эллен следует за ними, Ромэйн прошептала:
— Неожиданное изменение планов всегда порождает сплетни. Они хотят знать правду.
— Или хотя бы подобие правды, чтобы передать это кому-нибудь еще.
Ромэйн не ответила. Она молча взирала на женщину, стоящую рядом с Брэдли в проеме двери, ведущей в зал, где и должен был состояться праздник. На ослепительно красивой брюнетке было надето белоснежное платье. Ромэйн никогда бы ни с кем не спутала леди Филомену Баумфри. Эта женщина обладала редкой красотой, поразившей женившегося на ней мистера Баумфри. Их любовь завершилась сердечным приступом, который случился у мистера Баумфри всего лишь через два месяца после свадьбы. Леди Филомена осталась вдовой.