Ник поднял конец веревки, который Консуэла оставила привязанным к колу, и растерянно посмотрел на него.
— Какого черта ты меня не разбудила? — накинулся он на девушку.
— Не ори! — топнула ногой Консуэла. — Я пыталась тебя разбудить, но безуспешно. И тогда я бросилась ловить лошадей.
Ник остановился, по-прежнему сжимая в руках веревку, и, с сердитой недоверчивостью в голосе, спросил:
— Не кажется ли тебе странным, что ты поймала только этих трех?
— Нисколько, — ответила она возмущенно. — Это лошади моего папы. Они побежали ко мне, когда я их позвала.
— А остальные?
— Но они же не лошади моего папы.
Ник что-то проворчал и пошел дальше. Но потом вдруг остановился и присел на корточки. Спустя какое-то время он выпрямился и поддел что-то ногой. Взметнулось, а затем осело маленькое облачко пыли.
— Вот в чем дело, — пробормотал Ник. — Проклятая змея. Надеюсь, наших лошадей она укусить не успела?
— Змея? — Консуэла всплеснула руками. — Какая еще змея?!
— Господи, — резко ответил Ник. — Да вот же она. Ты что, ее не видела? Лошади превратили эту кишку в лепешку.
— Я не была в той стороне, — оскорбилась Консуэла. — Я бегала за лошадьми. Ты лучше бы мне за это спасибо сказал, вместо того, чтобы вычитывать. — И не дождавшись от него ответа, добавила уже более миролюбиво. — Выпьешь кофе, Ники?
Когда Брайди, разбуженная Таггартом, проснулась, то не сразу вспомнила где они находятся и почему, а вспомнив, пожалела, что ее разбудили.
Солнце только начинало выглядывать из-за горизонта. Его первые лучи упали на лицо девушки, и ей пришлось прикрыть глаза рукой. Потом она села и опустила голову на колени. Таг погладил ее по спине.
— Пора идти, моя милая. Но сначала хорошенько напейся.
Брайди послушно кивнула и, прошептав: «Хорошо», проворно вскочила на ноги.
Они ночевали недалеко от родника. Хотя, и не так уж близко к нему. Потому что Таггарт сказал, что ночью могут прийти на водопой звери, а значит, не стоит располагаться возле самой воды. Но сейчас никаких зверей поблизости не было, и Брайди смело припала к тому грязному источнику, который спас их от жажды.
Осторожно, стараясь не замутить, не взболтать со дна грязь, она, сложенными ковшиком руками, зачерпнула воду и умылась, и напилась.
Все мышцы ее тела болели и, выпрямившись, Брайди чуть не расплакалась. Да разве сможет она дойти до города, даже если и не умрет от жажды?! А бедный Таг, должно быть, еще в более худшем состоянии, чем она сама, ведь он столько времени тащил ее на себе.
Брайди понимала, что должна быть мужественной. Она не имеет права позволить себе сейчас раскиснуть. С этой мыслью девушка попыталась выпрямиться и придать своему лицу решительное выражение. Но, увы, болели, оказывается, даже мышцы лица.