— Это все лирика. Какие тебе нужны гарантии? О чем ты?
— Я должен быть уверен, что вы не убьете Полину.
Федоренко завертел шеей, будто вытягивая ее из грудной клетки, изображая ту степень изумления, за которой наступает коллапс.
— Боже мой, Ильич! Ты всерьез?
— Совершенно.
— Из-за этой похотливой сучки ты готов… Ильич, да ты все же мужик или нет?! Она же тебя кинула и еще кинет при первой возможности.
— Это наши маленькие семейные проблемы.
Федоренко недоверчиво хмыкнул, подошел к холодильнику и достал две жестянки пива. Одну отдал мне.
— Хорошо, говори конкретно. Чего хочешь?
— Напиши записку.
— Какую записку?
— Я продиктую.
Еще малость поторговались, но к тому времени как опустошили жестянки, записка была готова. В ней говорилось следующее: «Михаил Ильич, ничего не опасайся. Циклоп не в курсе. Как только узелок завяжется, пошлем его на х… Его давно пора выносить. Ф.»
— Не знаю, куда ты прилепишь эту гарантию, — задумчиво сказал Федоренко, — но ты хитрее, чем кажешься. И от тебя, Ильич, немного попахивает говнецом.
— Ты к себе почаще принюхивайся… Набирай номер.
Заново прослушав ее мелодичное «Але, але!», я поздоровался:
— Полюшка, это я.
— Миша? Не может быть!
То, что она узнала меня сразу, говорило о многом. Но радости в ее голосе не было, как не было и разочарования.
— Миша, ты где? Как ты меня нашел?
— Это не сложно. Тебя многие знают. Ты самая прелестная обманщица на свете.
— Ты в Москве?
— Намного ближе. Почти у твоих ног.
— Миша, не пугай меня!
Я самодовольно ухмыльнулся, шепнул внимательно слушающему Федоренко:
— Рада до безумия!
— Еще бы, — одними губами произнес он, — ты же вон какой красавец.
— Полинушка, — позвал я в трубку, — а где мой дорогой друг Эдичка? Он с тобой, надеюсь?
— Зачем он тебе, Миша? Ты приехал сводить счеты?
Быстро она взяла быка за рога.
— Какие счеты? Какие у меня с ним могут быть счеты? Я же для него давно труп. Какие могут быть счеты у трупа с преуспевающим, блестящим джентльменом?
Федоренко постучал кулаком по лбу. После паузы Полина сказала:
— Давай встретимся, Миша?
— За тем и приехал.
Сговорились, что через час она будет в холле гостиницы. Отель назывался «У Марианны» и располагался на тенистой улочке, неподалеку от площади Триад. Полина сказала:
— Миша, понимаю, ты не один, но лучше бы нам поговорить без посторонних.
— Не сомневайся. Передай Эдуарду, я зла на него не держу.
Она молча положила трубку.
— Теперь, — сказал Федоренко, — давай еще разок обговорим детали.
Он был собран, деловит.
— Чего обговаривать? Вы же будете рядом.
Они будут не только рядом, каждое слово запишется на магнитофон. Кнопка миниатюрного передатчика, работающего в автономном режиме, была вшита в обшлаг моего пиджака. Забавная шпионская подробность.