Один человек мне, правда, показался подозрительным. Примерно моих лет мужчина в серой «тройке», худенький, с аккуратной прической, но с каким-то чересчур настырным взглядом. Он сидел на два ряда впереди, развернувшись боком, делал вид, что читает газету, но на самом деле пристально наблюдал за салоном, цепляясь глазами к каждому предмету. По мне тоже мазнул липким оком и, почудилось, подмигнул. Я отвернулся, поманил стюардессу, старинным жестом обозначив, что прошу рюмашку, а когда снова взглянул на любопытного господина, он еле заметно поклонился, улыбаясь одними губами.
Полина, хотя и сопела в ухо, но все видела и сонно буркнула:
— Не обращай внимания, дорогой. Это Кирюха.
— Какой еще Кирюха?!
— Охраняет нас. Майор. Не волнуйся.
Майор! Ну что ж, почему бы нет? Получив чашку с виски, я указал ему на соседнее свободное место, приглашая присоединиться. Он резво вскочил и переместился к нам, прихватив с собой бутылку нарзана.
— Может, чего-нибудь покрепче? — предложил я развязно.
— Не могу. Служба, — сверкнул белозубой улыбкой.
— Ну что, Кирюша, доложи, — произнесла Полина, не размыкая глаз.
— Все в норме, шеф. Никаких хвостов.
— Дальше.
— Акция пройдет по плану. Сегодня вечером.
— Спасибо, дружок. Теперь можешь выпить, ничего. А то Мишенька мой заскучал.
С майором Кирюшей, получившим официальное разрешение, мы к концу перелета набухались до такой степени, что побратались. Даром что худенький, он цедил виски так, что невозможно было угнаться. А когда подали обед, подчистил поднос до последней крошки, как беркут, добродушно пояснив, что не такой он богач, чтобы оставлять дармовую жратву. У нас с ним вскоре нашлось много общих воспоминаний, как у всех собутыльников на Руси. В Париже он бывал не раз и сказал, что там скучара невыносимая, но если иметь бабки, то можно найти пару приличных мест для времяпровождения. Но не больше. Иное дело Митино, где у него квартира. Там он, оказывается, в каком-то занюханном водоеме на удачной зорьке берет зараз по полпуда леща.
— Это ты соврал, брат, — возразил я, проглотив неизвестную по счету чашку. — Откуда лещ в стоячей воде? Вот в Москве-реке действительно прежде водился угорь. Искажу тебе, Киря, если глушить угря динамитом, можно потом его даже не коптить.
— Все это верно, — согласился майор. — Но лещ в Митино есть. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому что его там разводят. И знаешь кто? Витя Мосолов, миллионер хренов. Поспорил с кем-то из друганов по пьяни, что разведет. И развел. На тыщу баксов спорили. Да теперь в Митино леща хоть детским сачком вынай из пруда. Не знают, куда девать. Всем осточертел этот лещ. Купаешься, допустим, а он тебя за ногу — цоп! Такие лещины, вот с мою руку, а зубищи как у акулы.