— Не верю, — сказал я. — Лещ — мирная рыба. Это же не щука.
— Мутанты, — объяснил майор. — Ты что думаешь, в Москве народ чокнулся, а рыба в разуме? Так не бывает… Ну что, покличь, кореш, стюардессу. Она тебе вроде глазки строит.
До Парижа долетели незаметно. Я вообще перестал что-либо соображать, но твердо знал одно: женщина, которая крепко спала на моем плече, мне дороже всего на свете.
7. СУПЕРМЕН
Прилетели в лето. С трапа самолета в обнимку с майором шагнули прямо в паровой котел. Больше ничего не помню вплоть до гостиницы. Постыдный алкогольный провал памяти. Проснулся на роскошной кровати, валяюсь поверх покрывала одетый — в брюках и пуловере. Через открытую дверь вижу: в гостиной за ореховым столиком Полина беседует с каким-то незнакомым мужчиной. Спаленка, с высоким потолком и хрустальной люстрой, меблированная под старинный будуар, несколько раз плавно качнулась и укрепилась в стоячем положении. Я сразу догадался, что наступил вечер: лампы горели.
Полина — в полупрозрачном то ли пеньюаре, то ли платье, свет падает на лицо — оживлена, глаза блистают. Мужчина в вечернем стального цвета костюме, темноволосый, с четким, красивым лицом. По виду лет около сорока Тихие голоса, слов не разобрать. Но по тому, как собеседники склоняются друг к другу, еще по каким-то неуловимым признакам заметно, что они давно знакомы и беседа для них не обременительна.
Мне не хотелось подавать признаки жизни, да и не был я уверен, что это удастся. Но выпить пива или хотя бы воды тянуло нестерпимо. Собрав волю в кулак, я тихонько покашлял. На этот звук Полина отозвалась, как на зов свирели. Вскинулась, потянулась. Одним мягким движением очутилась в спальне и опустилась в ногах. Блаженный аромат родных духов.
— Милый, ты как?! — и в голосе тревога, и ничего более.
— Пить хочу!
Помчалась куда-то, мгновенно вернулась — о, Господи! — с банкой пива. Пальчиком ловко отколупнула крышку, протянула мне. Хлебал, захлебывался — на грудь под пуловер протекла ледяная влага. В мозгах после короткого замыкания — просветлело.
— Ну? Легче?!
— Я думаю… этот майор… Он чего-то подмешал. Выпили-то ерунду…
— Конечно, конечно… Литра два. Не больше. Бедный мальчик!
— Мы где?
— В Париже, милый. Где же еще?
— А это кто?
Мужчина, оставшийся за столиком и с понимающей улыбкой наблюдавший за нами, дружески поднял руку, сжатую в кулак. Полина озадаченно хмыкнула:
— Ну что ж, давайте, вас познакомлю. Это Эдуард Всеволодович Трубецкой. Мой самый верный друг и компаньон.
— Ага, — чему-то я обрадовался. — Значит, это вас половина Москвы разыскивает? Я имею в виду криминальную половину.