— Господин аббат, не по вашему ли совету удовлетворена претензия Уильяма Молота на Меридон?
— Совет, ваша светлость, не потребовался, — ответил он дружелюбно. — Его право было очевидным.
— Позвольте, сударь, с вами не согласиться! Аргументы обеих сторон я слышала еще при дворе моего отца. И притязания — одинаково не безупречные — были равны. В этом заключалась вся трудность. Но передать поместье старому человеку, не имеющему наследников, было ошибкой.
— Мы коснулись здесь совета, — заметил аббат по-прежнему приветливо. — Могу ли я посоветовать кое-что и вам. Вы поступите разумнее, если не станете соваться куда не следует.
Горячая кровь негодования, унаследованная от предков, известных своими вспышками ярости, прилила к ее лицу.
— Вы посоветовали не соваться куда не следует, сударь! Так говорят обычно непослушным детям, которые лезут туда, куда им не положено. Но разве я не могу вмешиваться, когда дело касается моих собственных владений, о сути которого я информирована лучше, чем кто-либо во Франции?
— Возможно, мое выражение выбрано не совсем удачно. Я, сударыня, не придворный и не поэт. — Губы у него улыбались, но глаза оставались холодными. — Мне следовало сказать, что вы поступите разумно, если не будете беспокоиться о подобных вещах.
— Но как они могут меня не беспокоить! На моих глазах богатое поместье отдают старику, у которого нет сыновей, способных служить в войсках короля и наследовать его титул. Когда старик умрет, дележ придется начинать сызнова. Вы, конечно, одобряете принятое решение — мне понятно, но это не государственный подход. Знаю, семья Жервеза не пользуется расположением церкви: в их жилах течет кровь неверных. Тем не менее Господь был милостив к ним, наградив четырьмя здоровыми и сильными сыновьями.
Аббат глубоко и шумно вздохнул.
— До сих пор я не знал, ваша светлость, — сказал он вкрадчиво, — как затронуть один важный вопрос, но вы сами указали мне правильный путь. Раз вы считаете крепких, здоровых сыновей проявлением милости Божией, то почему бы вам не сосредоточить усилия в данном направлении. Родив наследника, вы бы внесли самый ценный вклад в процветание этой страны.
Удар пришелся точно в цель. Альенора побледнела, но сумела овладеть собой и, рассмеявшись, сказала:
— Вам, сударь, следовало сделаться не священнослужителем, а воином. Вы отлично видите слабые места вашего противника. Постараюсь позаботиться о наследнике.
Все еще улыбаясь, но продолжая смотреть так же холодно, Бернар ответил:
— Теперь мой черед упрекнуть вас в неправильном выборе выражений. Я вовсе не ваш противник и буду молиться, чтобы ваше желание исполнилось.