— Ладно, продолжай.
— Я думаю, что со стороны он кажется… или казался… приятным внешне, беззаботным, в меру смешливым, очень любящим парнем, но лично я видела в нем самонадеянного, язвительного, несдержанного, упрямого, ярко разодетого, легкомысленного и вовсе не такого шикарного, как он сам думает, парня. Пусть ты его любишь, но это вовсе не значит, что я не вижу того, что вижу.
— Он действительно язвителен и несдержан, — согласилась Элли.
— Да уж знаю.
— Но я действительно его очень люблю и знаю, что он изменился… но внутри он не изменился, внутри он все тот же, что раньше. Он просто немного заблудился и чувствует себя потерянным.
— Это в тебе говорит любовь, Элли, я это хорошо понимаю. Черт возьми, я не такая тупая, чтобы считать, будто все остальные видят в Сэме то, что вижу я. Понимаю, что вся эта история с бесплодием не могла не сказаться на Габе. И чувствовать, как ты стареешь, тоже не так-то легко. Но знаешь, милая… все эти рассуждения на тему «он чувствует себя потерянным»… Ты ведь сама знаешь, что обычно думают, когда твоя знакомая, переспав с парнем, говорит, что он чувствует себя потерянным. Про такого все думают, что он неадекватный придурок.
— Так, значит, ты думаешь, что Габ неадекватен? — произнесла Элли, бросив взгляд на неподвижное тело Габриеля.
Она увидела бледную, безразличную ко всему плоть и прикрыла глаза, чтобы воскресить в памяти совсем другого Габа. Того, который мог двигаться и говорить. Того, который умел ее рассмешить. Того, который своими поцелуями помогал ей ощутить умиротворение.
— Это не то, что я о нем думаю сейчас, это лишь то, что я о нем думала в прошлом, причем по его же вине.
— Черт, Иззи, ты говоришь, словно какой-нибудь психотерапевт. Вообще-то, все это звучит не слишком убедительно. Ты объясняешь мне, почему он так неприятен тебе сейчас, хотя невзлюбила ты его с самого начала.
Иззи вздохнула. Ну почему все люди непременно хотят, чтобы вам нравился каждый, с кем они вас знакомят? Почему так трудно понять, что, если парень любит вашу подругу и вы любите вашу подругу, из этого вовсе не следует, что вы с этим парнем должны любить еще и друг друга? Скажите, к чему такие сложности?
И вообще, если бы он не оказался в коме, разве зашла бы обо всем этом речь? Иззи вдруг обнаружила — и это ее почти смутило, — что по-настоящему злится на Габриеля из-за его коматозного состояния. «Вот ублюдок!» — подумала она.
— Слушай, ты сама спросила, что я думаю, и вот что я тебе скажу: все это не имеет значения. Теперь я ничего к нему не испытываю. Все, что меня заботит, — ты и то, что тебе нужно. Честно.