— Итак, — резюмировал Клемитиус, пытаясь быть как можно более любезным, — вы не кто иной, как своего рода современный Робин Гуд, — крадете у богатых, чтобы отдать бедным?
— Нет, — возразила Ивонна. — Просто устала сидеть на шее у государства да еще и получать за это похвалы. Господи, да если бы я была матерью-одиночкой, живущей на социальное пособие, меня бы все презирали, но меня за принятые от государства миллионы объявили кандидаткой на звание «Бизнес-леди года».
— У меня вопрос, — встрял Габриель.
Ивонна посмотрела на него, поджав губы.
— Почему ты здесь? У меня сложилось такое впечатление, что ты была хозяйкой своей жизни, пыталась сделать что-то правильное… Вот я, например, не помню за собой ничего подобного, — правда, на меня вообще нечего равняться в этом отношении, но… Знаете, я все-таки чего-то не понимаю.
— Да, почему, на ваш взгляд, вы очутились тут? — спросил Ивонну Клемитиус. — Подумайте как следует, постарайтесь хорошенько припомнить всю свою жизнь и все, что, возможно, помешало вам полностью задействовать потенциал, заложенный в вашей личности.
Христофор немного поерзал в кресле, словно это ему требовалось отвечать, а что именно — никак не удавалось придумать. История Ивонны пришлась ему по душе. Он чувствовал, что эта женщина начинает ему нравиться.
— Потому что я пила? — невозмутимо предположила Ивонна.
— Да, — согласился Клемитиус, — но не это само по себе помешало вам реализоваться как личности. — (У каждого на лице было написано недоумение.) — Как вы думаете, почему вы пили? — продолжил Клемитиус, будто желая протянуть руку помощи.
— Хотелось пить?
— Давайте посмотрим глубже.
— Мне нравится ощущать опьянение?
— Я уверен, есть еще что-то. Какое-то чувство, но какое? Может быть, вино придает уверенности в себе, в своих силах?
Христофору захотелось что-нибудь сказать, все равно что. Он снова поерзал в кресле и даже приоткрыл рот, но так и не издал ни звука. Он явно испытывал неловкость. Не из-за себя, а из-за Ивонны. У него возникло такое чувство, будто Клемитиус был слишком резок.
— Нет, я и без того почти всегда совершенно уверена в себе, — заявила Ивонна. Она не чувствовала никакого волнения, когда ей задавали вопросы, и не испытывала никакого смущения или замешательства, когда на них отвечала. — А вообще-то, мне нравится тот факт, что когда я немного пьяна, то становлюсь… как бы это сказать… восприимчива по отношению к неизвестному. Может, я чересчур много значения придаю тому, чтобы самой все контролировать.
Повисла тишина.
— Я угадала? — спросила Ивонна. — Я действительно свихнулась именно на этом?