— Зеленку грузит в телегу, — Ленка махнула рукой в сторону сенника.
— Петровна, — донеслось из коридора, — холодильник барахлит! — и бригадирша ушла.
Вслед ей замычали голодные Танькины коровы с неправдоподобно большими животами. Ленка закончила поить телят и пошла в сенник.
В сеннике у маленькой жилистой Надьки огромная, мужеподобная баба в ситцевом платье и резиновых сапогах 43-го размера отбирала вилы.
— Таня! — обрадовалась Ленка.
— Физкульт-привет! — Танька навалила на телегу сразу целую копну. — Работать надо с радостью!
— Еще чище! Какая там радость — в дерьме копаться? — отерла уже с утра усталое лицо Надька. — Да хватит уже — не увезти!
— Ты слева, я — справа, а Ленка вилы понесет, — скомандовала Танька, и они со свистом прокатили телегу по рельсам в проходе до первых клеток.
— Ладно, девочки, мне к своим пора, — сказала Танька, оглядывая полную душной зеленой травой телегу и радостно сгрудившихся у кормушек телят. — Работа любит веселых! — и подоткнула подол так, что выше уже некуда.
— Срам-то прикрой, — с ненавистью сказала Надька и отвернулась.
— Платье запачкается, а ноги — они из попы растут, их пачкать можно, — пояснила Танька, и уже от коров загремела на всю ферму, — мужика тебе надо, Надька, мужика!
И тут вдруг Ленка вспомнила, как столкнулась в клубе с Юркой, как бежала потом домой огородами…
Раздали телятам траву. Надька ушла перекурить в каптерку. Ленка пошла было следом, но передумала, села на пустую телегу.
В другом конце фермы зажегся свет: там располагается “офис”.
Свой местный куйтежский мужик — большой, пузатый, в кирзовых сапогах Генка с золотыми зубами — поболтавшись в городе, поработав кем-то где-то, женившись и разведясь, вышел на пенсию и вернулся в деревню. Привел в порядок дом, двор переделал в гараж для старенького “жигуленка”. А теперь вот, задействовав какие-то связи в городе, открыл фирму под странным названием “Блюхер и маузер”. Под офис арендовал давно пустующую часть фермы, куда даже телефон умудрился провести. И занимался теперь тем, что начиная с июня скупал у местных все подряд: ягоды, грибы, чагу, лекарственные растения, бересту, картошку. Переправлял потом куда-то. В город, наверное, а, говорят, даже в Финляндию. Генка был белобрысым карелом с типичной карельской фамилией — Пуккала.
С тех пор, как открыл он свой офис, километров на пять в округе не стало ни грибов, ни ягод — местные бичи-алкоголики выбирали все начисто: еще рохлые ягоды, грибы драли с грибницею. Отдавали за гроши, пропивали, потом снова бежали в лес. Генка уже обзавелся новенькой “Нивой”. Деревенские вроде и не любили его, и буржуем кликали, а печь у кого развалится, или что вывезти надо с Юккогубы — шли к нему. К кому еще идти-то — все остальные мужики пили, а Генка ничего, помогал. Свой ведь он все-таки, куйтежский.