Они никогда не рассказывали друг другу о своем прошлом, хотя, собственно говоря, какое такое особенное может быть у двух студентов прошлое? Не строили планов на будущее, не размышляли о том, что было бы, если бы они не встретились, а просто радовались. Утром — новому дню, днем — солнцу, лету, мелькающим в окнах «понтиака» пейзажам, а также ветру, вину, блюдам придорожных ресторанчиков, вечером — предчувствию радостной ночи. Мишель никогда не встречал никого, кто бы умел радоваться так, как Полин. Искренне и заразительно.
Они вернулись в Париж и уже к вечеру сняли квартиру. Полин стерла пыль с кухонных полок, расставила на них свои сокровища и предложила:
— Сходим за продуктами?
— Я должен повидаться с родителями. Сходи без меня. — Мишель вытащил из кармана оставшиеся деньги. Их было до смешного мало.
— Хорошо, — сказала она. — Сварю луковый суп…
— Я снял квартиру, — сказал он дома.
— Дорого? — спросил отец.
— Нет. Студия на рю Пердонне.
— Я должен посмотреть. — Отец поднялся из-за стола. Родители и сестра ужинали. — Поехали, Мишо.
— Папа, может быть, не сегодня?
— Завтра я занят.
— Подождите, мы поедем с вами! — заторопилась Адель, а матушка Анжели застенчиво посмотрела на мужа. — Нам тоже интересно!
— Еще чего! Не бабье дело. — Отец впервые отказал своей любимице. — У нас мужской разговор. — И спросил уже в машине: — Ну и как она?
— Квартира?
— Дурень! Твоя подружка.
— Папа, как ты догадался?
— Ты же не совсем идиот, сынок, чтобы после отпуска снять квартиру для одного себя.
Отец молча ел луковый суп. Мишель и Полин молчали тоже.
— Значит, студентка, — наконец произнес старший Сарди. — Ты, часом, не беременна?
— Нет, наверное…
Сегодня Полин впервые накрасила глаза, и они казались двумя испуганными рыбками.
— Ладно. Женитесь. Но денег на свадьбу не дам!
— Папа, мы знакомы две недели. Мы пока не думали…
— Завел бабу — женись! — Отец хлопнул ладонью по столу. — Я не потерплю ублюдков!
На прощание отец пожелал «счастливых сновидений», хмыкнул и как бы случайно подмигнул Полин.
— Я его боюсь, — сказала она уже в постели. — Вы внешне так похожи, значит, ты тоже внутри такой же зверский?
— Не знаю, — честно ответил Мишель. — Я как-то никогда не думал об этом.
Полин вздохнула. Он поцеловал ее губы. Осторожно, хотя лихорадка давно уже прошла. На Полин была смешная коротенькая рубашечка с какими-то детскими зайчиками. Прежде чем лечь, она всегда надевала эту ночную рубашку и заплетала волосы в косу.
Мишель вдруг очень отчетливо вспомнил эту рубашку и самостоятельные завитки на шее Полин. Они тут же выбивались из-под косы. Как же это было давно: девочка Полин, всего девятнадцать! Но и сейчас ее волосы на шее пахнут так же фантастически…