Соблазненная принцем

Лондон, 1837 год

— Значит, Гримсборо, это и есть твой внебрачный отпрыск?

Одиннадцатилетний Сейбер стоял на толстом ковре посередине большой комнаты в большом английском господском доме. Прищурившись, он сердито смотрел на высокую элегантную пожилую женщину со светлыми волосами, которая осмелилась оскорбить его.

— В Морикадии я убиваю тех, кто меня обзывает, — заявил он на своем родном наречии.

— Что? — переспросила женщина. — Гримсборо, что он сказал?

Человек, сидевший за большим полированным письменным столом, даже не взглянул в их сторону, продолжая писать.

Возле камина стояли, выстроившись в линию, пять нарядно одетых девочек в возрасте от пяти до двенадцати лет, и одна из них, худышка, стоявшая посередине, с ужасом произнесла:

— Он такой грязный!

— И тощий, — добавила другая.

Сейбер переключил на них внимание. Глупые английские неженки.

Они уставились на него, как будто он был дрессированным медведем, и когда он сердито взглянул на них, карие глаза самой младшей девочки наполнились слезами. Засунув в рот большой палец, она спряталась за спинами сестер.

— Видите, он устал, — сказала старшая. — Он едва держится на ногах.

И тут старшие девочки одновременно улыбнулись ему. Улыбнулись добродушно, сердечно, как будто никогда в жизни не соприкасались ни с чем безобразным или жестоким.

Сейбер их возненавидел. Он ненавидел эту леди, ненавидел одетых в униформу слуг, стоявших в ожидании приказаний, ненавидел всех и каждого.

А больше всех он ненавидел злого человека, сидевшего за письменным столом, который, насколько он знал, был виконтом… и приходился ему отцом.

— Глупые английские девчонки, — снова на своем родном наречии произнес он.

— Что он сказал? — спросила английская леди, переводя взгляд с Сейбера на виконта. — Что он имел в виду?

Человек, сидевший за столом, впервые заговорил:

— Подведите его ко мне.

Два по-дурацки одетых лакея схватили его за предплечья и, обогнув письменный стол, поставили его перед сидящим за столом человеком.

Гримсборо жестом приказал поднести ближе канделябр, и когда яркий свет упал на его лицо, Сейбер подумал, что он очень похож на пожилую женщину — сходство было не в чертах лица, которые были у него резкими и четко очерченными, а в манере по-аристократически вздергивать подбородок и презрительно кривить губы.

Гримсборо осмотрел тощего грязного усталого ребенка, словно какого-то жука, которого раздавил сапогом, и, протянув бледную руку с длинными пальцами, шлепнул его ладонью по лицу.

Звук пощечины словно выстрел эхом отозвался в комнате.

Сейбер упал, и одна из девочек охнула.