— Откуда вы знаете, что я это сказала? Значит, вы похитили меня из-за того, что я сказала, что вы принц?
— Да.
— Значит, из-за этого девушка уронила посуду? — спросила Виктория.
— Да.
— И взяла мою одежду?
Она захватила не только одежду, но и нижнее белье, которое Виктория обнаружила аккуратно сложенным в ящике комода.
Рауль бросил галстук на пол.
— Я подумал, что вам могут потребоваться все эти женские причиндалы.
— И вы организовали все это, потому что полагаете, будто кому-то совсем не безразлично, что вы являетесь наследником морикадийского трона?
Схватив Викторию за предплечья, Рауль наклонился над ней.
— Я сделал все, что в моих силах, чтобы скрыть правду от тиранов, которые подвергнут меня пыткам, убьют меня, а потом привяжут мое бездыханное тело к моим же лошадям, чтобы те таскали мой труп по улицам Тонагры. Я же не хочу упустить шанс освободить свой народ от угнетения из-за того, что одна англичанка, которая может испортить все мои планы, не умеет держать язык за зубами.
Ушам своим не веря, Виктория сердито уставилась на Рауля.
У него было серьезное выражение лица, зеленые глаза сверкали, а то, как он держал ее, напомнило те мгновения на балконе в доме Гримсборо, когда ей показалось, что он может сбросить ее вниз.
Что он за человек? Она едва его знала — но в данный момент он ее пугал.
Приподняв подбородок, она отчетливо произнесла:
— Власти заподозрят вас в организации беспорядков прошлой ночью.
— Вот в этом вы ошибаетесь. — Он расслабился, но не отпустил ее. — Я был на вечеринке. Разве меня не видели? Я танцевал с бельгийской наследницей, когда началась заварушка. Меня вытолкнули из комнаты, и я побежал, как и многие другие мужчины и женщины. Проплутав часа два в темноте, я вернулся в бальный зал и предложил свою помощь в поимке мятежников. Меня сразу поправили: это были не мятежники, а всего лишь молодые иностранцы, сыгравшие грубую шутку. Я помогал допрашивать слуг и вздрагивал при каждом громком звуке. Потом я извинился и сказал Жан-Пьеру де Гиньяру, что намерен поохотиться недельку, улыбнулся и поехал домой.
— Но… это не вся правда!
— Однако никто другой не выглядит таким ни в чем не повинным и таким трусоватым, как я.
Он предусмотрел все. Буквально все! Этот мужчина был умен и опасен, и ей не следовало забывать об этом.
— Что вы имели в виду, назвав меня «красивым и драгоценным призом»? — спросила она.
Почему изо всех глупых вопросов, которые она могла задать, именно этот слетел с ее языка?
Ей показалось, что она услышала, как он скрипнул зубами.
— Вы красивы. И вы это знаете.