— Итак, Алек возвращается, чтобы снова нас преследовать. — Он усмехнулся. — Да, конечно, я его знаю.
Пэттон спрыгнул с игорного стола, проковылял в центральную часть бара, посмотрел на меня так, будто я занял его место, затем прыгнул на стойку бара передо мной и улегся, закрыв глаза лапами.
— Он хочет, чтобы ты приласкал его, — сказал Джерри.
— Не думаю, — я наблюдал, как вздымается и опускается грудная клетка Пэттона.
— Ты ему нравишься, Патрик. Смелее.
На какое-то мгновение я вспомнил Мэй, когда сделал попытку протянуть руку в сторону этой роскошной шубы черно-янтарного цвета. Я почувствовал, что мышца под одеждой сжалась и стала твердой, как бильярдный шар, но Пэттон поднял голову, пробурчал что-то, слегка провел языком по моей свободной руке и с благодарностью обнюхал ее своим холодным носом.
— Он неженка, да? — спросил я.
— К несчастью, — сказал Джерри. — Не говори никому, ладно?
— Джерри, — сказал я, когда пушистая шуба Пэттона обвила мою руку, — этот Алек Хардимен мог убить?..
— Кару Райдер? — Джерри покачал головой. — Нет, нет. Это не под силу даже Алеку. Он ведь в тюрьме с семьдесят пятого и не выйдет оттуда до конца моей жизни. Возможно, и твоей тоже.
Я закончил свой «Лайт», и Джерри, вспомнив, что он все-таки бармен, успел запустить руку в лед холодильника прежде, чем я поставил пустую бутылку на стойку. На этот раз он извлек «Харпун», повертел его в мясистой ладони и ловко открыл с помощью штучки, прикрепленной к стенке холодильника. Я взял у него бутылку, и немного пены расползлось по моей руке к радости Пэттона, который тут же слизал ее.
Джерри облокотился головой на край полки, висящей на стене.
— Ты помнишь парня по имени Кол Моррисон?
— Не очень, — признался я, стараясь превозмочь дрожь, всегда наползающую при упоминании этого имени. — Он был на несколько лет старше меня.
Джерри кивнул.
— Но ты знаешь, что с ним случилось?
— Убит ударом ножа в спину в Блэйк Ярд.
Джерри молча посмотрел на меня и вздохнул.
— Сколько тебе было в то время?
— Лет девять-десять.
Он достал еще один стакан, налил туда немного «Столичной» и поставил его передо мной.
— Пей.
Мне вспомнилась водка Буббы и ее воздействие на мой позвоночник. В отличие от моего отца и его братьев, я, очевидно, утратил некоторые жизненно важные гены, потому что не мог пить крепкие напитки.
Я слабо улыбнулся Джерри:
— До свидания.
Он поднял свой стакан, и мы выпили, после чего я вытер слезы.
— Кол Моррисон, — сказал Джерри, — не был заколот, Патрик. — Он снова вздохнул, издав низкий, меланхолический звук. — Кол Моррисон был распят.