Было так обидно…
Отец прибыл на два дня. Он был не в форме, но с большим, походным чемоданом, который стоял в прихожей дачи, и который я тем вечером попытался открыть, но неудачно. Я помнил то, что мама не проявляла обычной радости по приезду отца. А на следующий день — мы вышли в море на небольшой парусной яхте. И тоже — была какая-то напряженность…
Потом отец исчез, исчез примерно на месяц. Потом он появился — и мы переехали в Воронцовский дворец на какое-то время, но очень ненадолго. Потом отец и мама уехали… а потом они погибли. Я хоть был и маленький — но я почему-то отчетливо все понял. Что ни мамы, ни отца больше нет на земле, и отец больше никогда не придет, и мы не поедем все вместе кататься на яхте. И у меня больше нет никого — кроме дедушки и Его Величества.
А Его Величество — тогда Александр Пятый был еще относительно молод — присутствовал на похоронах, это я помню точно.
Севастополь.
Матросский мальчишеский костюм и черное платье бонны, которая крепко держала меня за руку и всхлипывала. Черные с золотым шитьем парадные мундиры старших офицеров флота, у некоторых — черные орлы на погонах, адмиральские орлы. Дедушка — на нем тоже был черный с золотом мундир с черными орлами — взял меня за руку и подвел к бородатому человеку… я не знал, что это и был Александр Пятый, Его Величество Император. Он погладил меня по голове и что-то негромко сказал деду. Дед резко ответил…
Потом были залпы — не винтовочные, пушечные. И два гроба — накрытые флагами с черным орлом.
Когда я подрос — я вспомнил этот эпизод и спросил у деда, о чем они разговаривали с Его Величеством. Дед сказал: Его Величество спросил, прервалась ли династия Воронцовых — флотоводцев. Дед ответил — никак нет.
На следующий год — летом, меня привезли в имение Романовых, в Ливадию. Там был парнишка — мой одногодок, с которым мы сразу начали спорить относительно того, что за корабль мы видим на горизонте. Пять лет — а все туда же…
Это и был Цесаревич Николай.
— Мой отец в это время был в Польше… — несколько неуверенно сказал я — в Польше был большой рокош, всех, кого только можно — направили туда на восстановление порядка. Есть записи в его личном деле.
Юлия улыбнулась.
— Много ли правды можно почерпнуть из твоего личного дела? А из моего?
— Черт, он был там! — вспылил я — я разговаривал с дедом, я разговаривал с его сослуживцами. Его отозвали оттуда, потому, что рокошане начали охоту конкретно на него.
— Не слишком серьезный повод для отзыва. Тем более, что охотились там на всех, кровь за кровь, смерть за смерть…