. Двое — прислонили ее к машине, третий — побежал куда-то.
Вернулся он еще с одним мужчиной. Тем самым, в черном, который привел девушку в белом на заклание. Только сейчас — на нем не было головного убора — черной шляпы "борсалино" и Крис увидела, что этому мужчине больше сорока, худое, белое лицо человека, почти не бывающего на солнце и глаза фанатика, отдающего приказы сжигать книги и ведьм.
Он рассмотрел Крис, потом отдал команду на том же языке, на котором говорили эти трое. Ее грубо обыскали, нашли и видеокамеру, и фотоаппарат и прибор ночного видения. Выложили все это на капот. Мужчина, очевидно распорядитель всего этого посмотрел на изъятое, потом дважды, наотмашь, хлестнул Крис по щекам…
— Очнись! Очнись!!! Кто ты такая?
Он говорил на практически совершенном английском.
— Да… пошел ты…
Если было нужно — Крис моментально переходила на язык лондонского дна и школы герлскаутов, где нужно было драться за свое место.
— Как интересно — мужчина скривил губы в некоем подобии улыбки — и куда же прикажешь мне идти? К черту?
Он ударил Крис в живот. Это было очень больно.
— Боюсь, что черт может и сам прийти к тебе. Кто тебя сюда послал? На кого ты работаешь? На этих попов?
— Да… пошел ты…
— Кого ты знаешь? Коперника? Это он тебя послал сюда шпионить?
Мужчина еще раз ударил Крис.
— Говори! Если скажешь, разберутся с ним, а не с тобой! Ты нам не нужна!
Крис ничего не сказала.
— Хорошо. Сама напросилась.
Распорядитель отдал приказ, мужчины кивнули. Один — пошел открывать багажник РейнджРовера…
Послушник Витторио решил действовать. В армии — а точнее в отряде особого назначения, в котором он прослужил последние два года своей службы, его учили: в экстремальной ситуации каждый боец спецназа должен принимать решения сам, исходя из складывающейся ситуации — значение имеет только выполнение боевого задания, способ выполнения выбирает сам боец. Он больше не был ни казаком, ни телохранителем, ни бойцом отряда спецназначения — вот только враг остался. И возможно, эта женщина знала нечто такое, что будет полезно Братии.
Забросив винтовку за спину, он пополз. У него ничего не было кроме рук и прочной, армированной кевларом очень тонкой веревки — но ничего другого ему и не было нужно. Возможно, кого-то другого и засекли бы во время передвижения — но только не пластуна донского казачьего войска, которого отец с четырех лет учил скрытно подбираться к ничего не подозревающему врагу. Он полз быстро и целеустремленно, приближаясь к человеку с автоматом, стоящему у РейнджРовера и не подозревающему, что смерть совсем рядом.