Управитель смутился, пробормотал:
— Простите, святой… ой, ваше преподобие, мы тут в глуши правильного обращения не знаем, как и наши местные священники…
Он еще раз поклонился и ушел, я посмотрел ему вслед, стараясь вспомнить, как я называл и почему меня не поправляли. Похоже, в разных королевствах и даже разных группах населения закреплялось свое, к единому знаменателю все еще не пришли, а это говорит, что удар по цивилизации был нанесен ужасающей силы и последствия все еще аукиваются.
Настроение сразу испортилось, начал думать о звезде Маркус, эта сволочь все ближе, а все только и думают, где бы укрыться от ее страшного гнева.
Очнулся я от мягкого голоса отца Геллерия:
— Дорогой Палант, все рыжие женщины, как известно, ведьмы. Но так как в Писании сказано, что Ева была с рыжими волосами, то этот факт про нашу прародительницу как-то не радует. Даже тревожит… А вас, ваше высочество?
Я тяжело вздохнул:
— Зато это объясняет природу магии. Хотя я раньше полагал, что она вся идет только от проклятого Змея Искусителя.
— Увы, — произнес он, — это было бы полбеды.
— Верно, — согласился я. — В общем, получается, проблема гораздо глыбже и ширше, чем мы всегда думали. А также думали до нас. Но с ведьмами в самом деле непросто… Сейчас мы охотимся на ведьм, но наступит время, когда ведьмы начнут охоту на нас.
Палант испуганно перекрестился, трижды сплюнул, показал кукиш через левое плечо, а потом еще на всякий случай из-под ноги.
— Ваше высочество, — сказал он плачущим голосом, — что вы такие страсти рассказываете!.. Теперь не засну весь день… а ночью кусок пирога в горло не полезет.
— Это будет не скоро, — утешил я. — Да и не такая уж катастрофа в сравнении с Войнами Магов. Эти ведьмы будут на вас охотиться, а вы так это лениво прикидывать, какой поддаться…
Он воскликнул с возмущением:
— Как? Уступить охоту женщинам?
— Да, — согласился я, — эти дуры только все испортят. Главное, нас, таких неповторимых. Хотя портимся мы с таким удовольствием!
Сэр Джордан, прислушиваясь с улыбкой, широко раскинутыми руками теснил нас к распахнутым дверям.
В холле вдоль стены я заметил несколько смешных бронзовых собачек с задранными кверху мордами и полураскрытыми, словно для протяжного воя, пащечками.
Кто-то им всем вставил по цветочку, я запоздало понял, что здесь такие вазы, вон даже у всех губы вытянуты трубочкой, так ни собаки, ни волки не делают..
Обед был настолько хорош, что я нажрался, как три кабана, а Палант, Альбрехт и Геллерий тоже ели с таким аппетитом, словно и они мардорги, которым обслуживающий персонал той стороны замка готовит и подает свои блюда.